Послушайте-ка!. Владимир Викто

ещё, а вечером опять куда-то исчезает. Откуда брался – непонятно. Сидит весь день возле будки, мне-то не видать, я внутри. Только раз вышел на обед, он – сидит, другой, он опять тут же. Смирный такой, сидит, молчит, от будки – ни на шаг. Совестно как-то сидеть рядом с ним, перекусывать, когда он в рот смотрит. Что-нибудь и ему сунешь поесть-попить. Видать мать на работу утром уходит, его девать некуда, вот и пристроилась подкидывать на день ко мне. Только раз, помню устроил рёв. Что такое? Выскочил, гляжу – собака его укусила. Сам виноват. Грыз он сухарик, она подошла к нему. Протянул ей руку с сухарем, вот она его и кусанула. Собаку прогнал, а он успокоиться не может, испугался сильно. Я уж его и так, и эдак. Бесполезно. Взял тогда на колени его, стал качать, как отец бывало меня. Тут вспомнилась и песня его:

      Чоги-чоги, чоги-чоги.

      По дороге едут дроги.

      По дороге едут дроги —

      Могут ноги отдавить.

      А на дрогах сидит дед,

      Тыща восемьдесят лет,

      И везет на ручках

      Ма-а-аленького внучка.

      Ну, а внучку-то идет

      Только сто десятый год,

      И у подбородка —

      Ма-а-аленька бородка.

      Если эту бороду

      Растянуть по городу…

      Ну и так далее, песня бесконечная, пока допоёшь, любой уснёт. Так и Костик (вот его как звали, оказывается), успокоился, пригрелся на коленях моих. Залез я опять в конуру свою, взялся за работу. С ранних лет усвоил, что, действительно: время – деньги, привык беречь его. Так же хорошо усвоил с детства, что надо надеяться только на себя. Самому на хлеб зарабатывать, а не ждать, что кто-то обязан тебе его принести.

      6. Вот и я в Германии

      После разговора со следователем я думал-думал и решился. Правильно ли поступил? Не знаю. Но все советовали согласиться с предложением виновника. Сумма предлагалась немалая. Родственники его умоляли не губить юную душу, т.е. парня того восемнадцатилетнего. Я пошёл навстречу. Для меня было важнее вылечить маму и увезти её живую к себе, подальше от родительского дома. От города моей юности и родительской беды.

      Несколько месяцев спустя оттуда пришло письмо. Следователь сообщал о результатах расследования. Экспертная группа делала вывод, о котором говорил следователь. И пострадавшие шли чуть ли не посреди дороги. И машина указывалась совсем другая, серые «Жигули» с небольшими повреждениями после наезда. После которого разбилась лишь фара. И скорость была разрешённая. И водитель не мог предотвратить наезд. И свидетели, непонятно откуда взявшиеся, говорили об этом. Пострадавшие сами мол виноваты. Круто, однако, дело повернули. На все 180 градусов. Бог судья этому убийце. А ведь он таковым и является, что бы там ни говорили свидетели и эксперты. Будет ли он помнить об этом всю оставшуюся жизнь?

      Сам отец, человек крутого нрава, вспоминал, что были случаи. Такие, что