Критическая масса ядерного распада. Книга вторая. Офицеры советских подводных крейсеров. Анатолий Владимирович Козинский

и хорошие нужно знать. Разумом же необходимо пользоваться и как можно чаще.

      – Через тридцать минут выходим в точку всплытия, – доложил штурман.

      – Обе турбины «самый малый вперёд!» Право руля, ложиться на курс 352 градуса. Акустикам, прослушать кормовые курсовые углы. В лодке установить режим тишины! – скомандовал Антон.

      – Рулевой: – Курс 352 градуса.

      – Вахтенный механик: – Обе турбины работают вперёд «самый малый».

      – Акустик: – В корме чисто.

      – Антон: – Лево на борт. Ложиться на курс 292 градуса!

      – Штурман: – Под килём 110 метров.

      – Рулевой: – Курс 292 градуса. Глубина погружения 40 метров. Лодка держит глубину хорошо.

      – Акустик: – В режиме шумопеленгования акустический горизонт чист.

      – Штурман: – До точки всплытия 10 минут.

      – Антон: – Товарищ командир! До точки всплытия 10 минут. Курс 292 градуса, глубина погружения 40 метров, под килём 110. Работают обе турбины вперёд «самый малый». Целей в режиме шумопеленгования не обнаружено. Запас воздуха высокого давления 100 процентов.

      – Командир: – Доклад принят. Боевая тревога! По местам стоять к всплытию!

      Длинным продолжительным сигналом ревел ревун. Подгоняемые голосом «Боевая тревога!», бодрствующие, спящие подводники просыпались и, где бы они ни были, бегом по отсекам занимали свои места по боевому расписанию. В центральный пост прибыл старпом. Антон передал ему обязанности вахтенного офицера. Уже на ходу он был остановлен командиром:

      – Липовецкий, останьтесь! Следуйте в боевую рубку и готовьте перископ к подъёму.

      Антон по вертикальному трапу поднялся в цилиндрическую выгородку боевой рубки, ограниченную сверху и снизу входными люками. Размещаясь сверху на «спине» прочного корпуса подводной лодки, приставку «боевая» рубка получила, исходя из времён прошедших.

      Именно отсюда командиры подводных лодок обеспечивали безопасность маневров субмарины при её всплытии и погружении, выбирали единственно возможный кратчайший путь входа или выхода из шхер и узкостей с целью уничтожения затаившегося там врага. Отсюда они искали лазейки в охранении конвоев противника для того, чтобы прорвавшись сквозь его кольцо, выйти на завершающий курс атаки – боевой курс.

      Именно отсюда в перекрестия оптики перископов они ловили, скрытые дымкой расстояний, силуэты вражеских кораблей и судов, направляя победные залпы своих торпед навстречу зарвавшемуся врагу.

      Наконец, именно отсюда они ловили ускользающий луч солнца, увиденный, может быть, последний раз в жизни.

      Так что «боевая рубка» своё название оправдывала и носила вполне заслуженно.

      Сверху, вваренную в прочный корпус боевой рубки, трубу входного лаза прочно на кремальерном затворе закрывал верхний рубочный люк. Именно его при погружении и всплытии подводной лодки закрывал и открывал собственноручно сам командир. Труба входного лаза заканчивалась раздвижным, опускаемым вниз, тубусом. Он предназначался для выхода