Истории жизни (сборник). Анна Гавальда

ва Е., перевод, 2006, 2009

      © Хотинская Н., перевод, 2009

      © Волевич И., перевод, 2012

      © ООО «Издательство АСТ», издание на русском языке, 2018

* * *

      Я ее любил. Я его любила

      Посвящается Констанс

*****

      – Что ты сказал?

      – Говорю, что немедленно их увезу. Им будет полезно ненадолго уехать…

      – Но не сейчас же? – спросила моя свекровь.

      – Прямо сейчас.

      – Как? Ты же не собираешься…

      – Именно что собираюсь.

      – Да что все это значит, в конце-то концов? Сейчас почти одиннадцать! Пьер!..

      – Сюзанна, я разговариваю с Хлоей. Хлоя, выслушай меня: я хочу увезти вас подальше отсюда. Ты не против?

      – …

      – Полагаешь, это неудачная идея?

      – Не знаю.

      – Иди собирай вещи. Мы уезжаем, как только ты будешь готова.

      – Я не хочу возвращаться к себе.

      – Ну и не надо. Разберемся на месте.

      – Но вы не…

      – Хлоя, Хлоя, пожалуйста, доверься мне.

      Свекровь не сдавалась:

      – Что за безумие? Не станете же вы будить малышек, в такое-то время! В доме не топлено! Там ничего нет! Туда нельзя везти детей! Они…

      Он встал.

* * *

      Марион спит на детском сиденье, держа пальчик во рту. Рядом с ней, свернувшись калачиком, спит Люси.

      Я смотрю на свекра. Он сидит прямо. Его руки крепко держат руль. Он не произнес ни слова с тех пор, как мы выехали. Время от времени фары встречных машин высвечивают его профиль.

      Мне кажется, он так же несчастен, как и я. А еще он очень устал. И разочарован.

      Он чувствует мой взгляд:

      – Почему не спишь? Ты должна поспать, слышишь? Тебе надо опустить спинку и постараться заснуть. Нам еще ехать и ехать…

      – Не могу, – отвечаю я, – вас сторожу.

      Он улыбается в ответ. Если это можно назвать улыбкой.

      – Да нет… часовой сегодня я.

      И мы возвращаемся каждый к своим мыслям. И я плачу, прикрыв лицо руками.

*****

      Мы остановились у заправки. Я пользуюсь его отсутствием, чтобы проверить сотовый.

      Ни одного сообщения.

      Естественно.

      Какая же я дура.

      Дура…

      Включаю радио и тут же выключаю.

      Он возвращается.

      – Будешь выходить? Хочешь чего-нибудь?

      Я киваю.

      Ошибаюсь кнопкой, стаканчик наполняется какой-то тошнотворной жижей, и я отправляю его в урну.

      В магазинчике покупаю памперсы для Люси и зубную щетку для себя.

      Он не трогается с места, пока я наконец не соглашаюсь опустить спинку сиденья.

* * *

      Я открыла глаза, когда он заглушил двигатель.

      – Не суетись. Побудь с малышками здесь, пока в машине еще тепло. Я пойду в дом, включу обогреватели в вашей спальне, а потом вернусь за вами.

      Снова вопрошаю свой телефон.

      В четыре-то утра…

      Какая же я дура!

*****

      Не могу уснуть.

      Вместе с детьми лежу в кровати бабушки Адриана. Кровать ужасно скрипит. Когда-то она была нашей.

      Занимаясь любовью, мы изо всех сил старались ее не раскачивать.

      Весь дом был в курсе, стоило нам только пошевелить рукой или ногой. Помню намеки Кристин за столом, когда мы спустились вниз в первое утро. Никогда не забуду, как мы краснели, не поднимая глаз от своих тарелок и держась за руки под столом.

      Мы хорошо запомнили урок и с тех пор предавались любовным утехам тихо, как мышки.

      Я знаю, что он вернется в эту кровать с другой женщиной и, когда их терпенью придет конец, он так же, как некогда со мной, сдернет толстый матрас на пол.

*****

      Нас будит Марион. Она прогуливает свою куклу по одеялу, рассказывая ей сказку о сбежавших сосках. Люси трогает меня за ресницы: «У тебя глазки склеились».

      Мы одеваемся под одеялами, потому что в комнате слишком холодно.

      Стенания кровати девочек смешат.

      Свекор разжег в кухне камин. Я вижу его в глубине сада – он набирает дрова из поленницы под навесом.

      Мы впервые остались с ним вдвоем.

      Я никогда не чувствовала себя уютно в его компании. Он слишком бесстрастный. Слишком молчаливый. Да еще все эти рассказы Адриана о том, как пристально следил за ним отец, каким он был жестким, непримиримым, как легко выходил из себя, как придирался к школьным отметкам.

      То же самое и с Сюзанной. Я никогда не замечала какой-либо нежности в их отношениях. «Пьер сдержан, но я знаю, что он чувствует ко мне», – сказала