Жертва опыта. Дмитрий Игоревич Михин

следующий день, в солнечную расстилающуюся пелену, что завивает удушьем парящего зноя, и капли воды, как испарины, на листьях выступают; в окно, что выходит на сад, так светит солнце, что невозможно смотреть через это раскаленное стекло; скамья, самодельная, возле дома, на которой давно проступали трещины, из которых паром выходил жар; через малину прокладывалась дорожка к сараю, у которого была открыта дверь и оттуда выглядывала множество расставленных свежих бревен; во флигеле через окна было видно, что кто-то ходил, потирая лоб; Жуча уткнулась в миску с водой; Пушок все так же спал, не обращая на жаркий день.

      Петя уже собирался идти искать Катю, как его тут же остановила Марфа Ивановна и заявила, что они сегодня идут в церковь. Она сочла, что раз уж Петя в скором времени уезжает, то ему обязательно нужно сходить в церковь, чтобы причаститься к Богу. Ведь ему скорее всего это пригодиться в дальнейшем, учитывая то, что его ждет.

      – Марфа Ивановна, я сейчас не могу, мне нужно идти, мне нужно кое-что сделать.

      – Что у тебя за важные дела могут быть?

      – Ну надо кое-куда сходить.

      – Кое-куда ты потом сходишь, – решительно отрезала Марфа, – а сейчас ты пойдешь со мной в церковь, ничего страшного в этом нет, а то, когда ты еще сходишь!

      – Разве это обязательно? Зачем мне это надо?

      – А как же, милый мой, конечно, тебе это на пользу, ты и сам потом поймешь, что не зря сходил.

      – Поверь мне, тебе это нужно, я просто покажу тебе, что там делают люди и зачем они туда ходят.

      Петя недовольно согласился, хотя он понимал, что в любом случае туда пойдет, – Марфа просто так не отстала бы.

      Но тут он опомнился, что если сейчас уйдет, то неизвестно, когда он сможет пойти к Кате, а идти потом он не хотел: у него не было терпения ждать. Ему нужно было прямо в сию секунду бежать. Но по сложившимся обстоятельствам ему придется идти сначала в церковь.

      Когда они подходили к воротам, около них находились нищие, просящие милостыню.

      Пете было жалко смотреть на них. Они были грязные, их одеяния изношены и разорваны, у одного из них не хватало одной лапти, и была видна нога – почти черная, опухшая, стертая, из пальца выступала гниль. Кожа была иссохшей, облупленной и нездорового малинового цвета с волдырями и подтеками. Бороды торчат как устрашающие иголки. У кого-то ободраны уши. И стояла вонь.

      От всех них разило несчастьем, казалось, что они не живут, а находятся где-то в другом месте, сложно сказать: раздумывают ли они о своей потерянной жизни или все и так понятно. Но они начинают оживать и двигаться, когда мимо проходят люди, которые могли бы их чем-то одарить. Как это представить, что человек только и существует, когда ему протягивают подать, которая все равно не избавит его от бед.

      Один из них посмотрел на Петю, что тот, конечно же, заметил и понял, что он к нему подойдет. Несчастный, упираясь о землю рукой, стал приподниматься, что давалось ему с трудом, и вцепившись глазами в глаза мальчика протянул руку и попросил ему подать, зная, что ребенок не сможет