Грозненский роман. Константин Семенов

нескончаемый митинг у Совета Министров. Последнее время там снова собиралось много народа, в тот день, правда, было что-то жидковато. Борис успел еще удивиться, что не слышно ни выступающих, ни комментариев, как вдруг с экрана раздался знакомый рев. Народ враз бросился врассыпную, словно тараканы в ванной, когда включаешь свет. Камера запрыгала, то поднимаясь вверх в попытке поймать стремительные хищные силуэты, то опускаясь, показывая перекошенные от страха лица. Первый самолет, спикировав над площадью, снова набрал высоту, уносясь в сторону Минутки. Рев двигателей на минуту стих и стало слышно, как кричат люди. Слышалось это как сплошное, на одной ноте «Аааааа-аааа», без передыху.

      Площадь пустела быстро, очень быстро, но разве можно сравнить скорость человека, пусть и смертельно напуганного, со скоростью самолета. Снова все заглушил рев двигателей: над толпой снижался второй самолет. И в это время камера метнулась влево – где-то далеко за Минуткой в небо поднимался столб дыма. Инстинктивно Борис глянул в окно и обомлел: он увидел этот столб. Увидел не на экране! Борис как, загипнотизированный, несколько раз перевел взгляд с экрана на окно и обратно. Да это же прямая трансляция! Словно в подтверждение на экране вновь дернулась камера, ловя в прицел второй столб дыма. Борис поднял глаза – точно, вон он!

      И только тут его как стукнуло: «Ирина! Ирина же работает рядом, за углом!» Зачем-то бросился на балкон: вдалеке, словно два смерча, закручивались столбы дыма.

      Последующий час или полтора Борис не присел ни на секунду. Так и бегал: то на балкон, пытаясь разглядеть неизвестно что – увидел только, как вдалеке дружной стайкой прошли два самолетика, совсем не страшные с такого расстояния, то подбегал к телевизору, вновь и вновь наблюдая одни и те же кадры: съемку повторяли без перерыва. Напрасно шептал здравый смыл: «Спокойно, спокойно! Бомбили далеко – все нормально!» Тревога, страх, и, главное, острое чувство беспомощности оказались сильнее. Борис выскочил на улицу, прошелся до конца дома, куря одну сигарету за другой. «А вдруг они придут с другой стороны?», – и Борис снова помчался домой. И так несколько раз: то на балкон, то на улицу, то включал телевизор, то выключал его. И снова вниз. Ира!

      Жена и сын пришли поздно: из-за возникшей паники почти не ходил транспорт, и пришлось идти пешком.

      Борис еще раз затянулся, обжегся и с сожалением выбросил окурок.

      – Папа, зачем? Зачем выкинул, я же просил мне отдавать! А можно я печку выключу? Дышать неч…

      Не договорив и не дожидаясь ответа, Славик спрыгнул с дивана и буквально телепортировался в кухню. Через секунду он опять материализовался в комнате, запрыгнул на диван, выронив из рук «гадость». Пакет вылетел на середину комнаты, раскрылся, окурки рассыпались по полу. Комната мгновенно стала похожа на заводскую курилку после обеда. Славик спрыгнул с дивана, опустился на колени и стал собирать окурки, аккуратно запихивая их обратно в пакет. Тапочки он надеть, конечно, забыл, и скоро прилепившиеся