Братишка, оставь покурить!. Николай Стародымов

дрогнул. В конце концов человек изначально тянется к определенности. И вот у меня выбор: определенность с неверной женой или полная неопределенность.

      – У тебя выпить есть?

      Людмила вздрогнула, услышав мой голос. Вскинула на меня глаза… Нет, не глаза, очи. Большие, красивые, полные слез очи.

      – Что?

      – Выпить у тебя есть? – повторил я. – Сколько лет с женщиной не пил…

      Она сорвалась с места.

      – Я не знаю… – растерянно заговорила она. – Где-то, наверное, есть. Я-то не пью, а у… – она осеклась, замолчала, со страхом ожидая мою реакцию.

      А в глазах уже зарождалась надежда. А в уголках губ уже обозначалась улыбка. А плечи по-прежнему были непривычно-робко опущены, не веря в возможность прощения.

      В конце концов, верность – неверность, это все условности. А выпить хотелось. И поесть хорошо. А потом… И снова, как тогда в коридоре с «администрацией» плоть с готовностью откликнулась на один только намек на желание.

      Людмила выпорхнула в коридор. И тут же на кухне что-то с грохотом упало и покатилось.

      – Сейчас Ярик со школы придет, – прокричала жена с кухни. – Он в это время всегда приходит. А потом идет на тренировку… Он у нас спортом занимается…

      Я в ответ кричать не стал. Поднялся с кресла и сам прошел на кухню.

      И совершил то, что в одно мгновение разрушило то, что могло вернуть мою жизнь в семейное русло.

      – Ярик придет нескоро, – сказал я. – Я заходил в школу и забрал его. Он сейчас гуляет, чтобы мы могли поговорить спокойно.

      Людмила замерла. Она сидела на корточках перед открытым шкафчиком. На мои слова она повернулась неловко (или расчетливо?), отчего подол домашнего платья задрался куда выше общепринятых норм.

      – Ты был в школе? – удивленно спросила она.

      – Да. А почему это тебя так удивляет?

      Она опустила глаза к разверстому нутру шкафчика.

      – Нет, ничего. Значит, Ярик сейчас не придет?

      – Нет, мы с ним расстались перед подъездом, – до конца раскрылся я.

      Вот тут, именно тут я и сделал глупость. Впрочем, может, это само провидение двигало мною когда я задал вопрос.

      – Слушай, Людмила, пока суть да дело, отдай мне мои документы…

      Дело в том, что когда я поступил в военное училище, по случайности (именно по случайности, потому что тогда ума для этого у меня не хватило бы) не сдал свой гражданский паспорт. Так он и валялся в домашних бумагах, полузабытый. Ну а теперь я вспомнил о нем. Потому что взамен своей справки мне выдадут паспорт, в котором будет отметка о судимости. А я подумал о том, что если удастся, попытаться устроиться куда-нибудь работать по старому, «чистому» паспорту.

      Ну а вторым документом, который оставался у Людмилы, была моя «афганская» «корочка». Сейчас для участников войны в Афганистане предоставлены кое-какие льготы, в частности, бесплатный проезд в городском и пригородном транспорте. А мне сейчас это было бы весьма кстати.

      Обрадованная моей реакцией