Время жизни. Евгений Петрович Горохов

случаем, не знакомы с ним? – спросил он.

      – Не имею чести, – пожал плечами Бошняков.

      – Так же впервые вижу этого молодого человека, – ответила Скобаньская.

      – Я с вашего позволенья оставлю вас, пройдусь до соседнего зала, – сказал Бошняков и удалился.

      – Позвольте мне графиня на правах первого с кем вы познакомились в Кречевицах ангажировать вас на предстоящий танец, – попросил Аносов.

      – Первым был Лежин, впрочем, я всё равно согласна, – рассмеялась графиня.

      Одинцов до одиннадцати вечера пробыл на балу, потом отправился спать. В полночь его разбудил Аристархов и доложил:

      – Ваше благородие, до вас драгунский корнет пожаловал. Говорит, давай буди своего офицера, у меня до него дело.

      – А что за корнет? Как фамилия?

      – Не могу знать, – вытянулся по стойке «смирно» Аристархов.

      – Плохо. Должен был спросить.

      – Сей момент ваше благородие, – Аристархов кинулся к двери.

      – Да теперь уж не надо.

      Он одел халат, вышел в соседнюю комнату, там сидел Аносов.

      – Прости, что разбудил тебя Алексей, но мне нужно с кем-то поговорить. Сашка черт, куда-то подевался. Я оказался около твоего дома, вот и зашёл к тебе. Надеюсь, ты не в обиде?

      – Бог с тобой! Какие могут быть между нами могут быть церемонии? Правда, я видел уже третий сон, но это мелочи. Как прошёл бал? Наблюдал, как ты танцевал мазурку с графиней. Как её? Кажется Скобаньская.

      – Да вальс и несколько кадрилей. Танцевал бы больше, но слишком много желающих было до танцев с ней. И всё же Алексей, мне удалось заинтересовать её. Она пригласила меня завтра, вернее уже сегодня, на чай. Пойду к ней после службы.

      – Что ж поздравляю. А что ты так возбуждён? Эка невидаль! Приезжая дама, скучая в нашей глухомани, пригласила тебя в гости. Чему ты так рад, что не идёшь домой?

      – Я, кажется, влюблён Алексей!

      – Так скоро?! Помилуй бог Володя! Ты и знаком то с ней всего ничего, а уже воспылал любовью, – рассмеялся Одинцов, – уж больно братец ты влюбчив.

      – Ах, Лёша, она прекрасна! Графиня, само божество. Между прочим, она интересовалась тобой.

      – Её интерес к моей скромной персоне, меня ничуть не трогает. И тебе советую окунуть голову в холодную воду, может это остудит твой любовный пыл.

      – Ты слишком циничен Алексей, а это, между прочим, тебе не к лицу, – заметил Аносов.

      – Сие есть не цинизм, а житейская мудрость.

      – Не буду, спорить, ибо я влюблён и глух к голосу разума! Интересно, думает ли она обо мне? Хоть немного.

      – Я считаю, что она сейчас сладко спит. Наверняка у графини полно влюблённых в неё сумасбродов. Зачем лишаться из-за них сна?

      Но Одинцов ошибался, графиня не спала, а причиной этому был он. Пани Скобаньская сидела в своей комнате, у окна стоял Бошняков.

      – В этом захолустье нет даже приличного зеркала – со вздохом сказала она, осматривая себя в ручное зеркальце

      В соседней комнате служанка расправляла постель. Бошняков подошёл к двери спальни, сказал ей:

      – Милочка,