Стихотворения. Олег Лукошин

было больно,

      и раны ныли —

      их много теперь, этих ран.

      Но сам

      предназначенный

      быть богом,

      через эту боль

      я им становился;

      и звание моё отныне —

      низвергатель богов,

      не призраков.

      Таковым я останусь в Вечности…

      «Я велик в своём одиночестве…»

      Я велик в своём одиночестве,

      Обречённость – моя империя;

      Моей ауры хрупкой материя

      Ядовитей, чем ауры прочие.

      Я вливаюсь в потоки зыбкости,

      Изливаясь, сквозят что в неведомом.

      И со страхом, мне истинно преданным,

      Разлучаюсь в бушующей дикости.

      Мера ценности жизни – отчаяние.

      Чем отчаянней, тем и ценней она;

      Где-то там, на глубинах безмерного дна

      Происходит с безумством венчание.

      Но в моём изощрённом сознании

      То не дно, а вершина величия.

      Я поэтому лик свой сменил на обличие

      Существа, чей закон – угасание.

      «Мрамор дробился, и белый…»

      Мрамор дробился, и белый,

      С жилками серости лет

      Искры швырял в недозрелый

      Бледно-лиловый рассвет.

      Там, у сплетения сути

      Сна и реальности дней,

      Нервными всплесками ртути

      Билось круженье огней.

      Билось и будто сливалось

      В нежную ткань полотна,

      Что через миг превращалась

      В мерзость слепого пятна.

      Да, в каждом миге – потеря,

      Страх и отчаянье, да;

      Странно: был, буду, не веря

      В отзвуки слова «всегда».

      Плавится, рушится, ноет…

      Боль, ты со мной? Тронь, вот тут.

      Слышишь, протяжно как воет

      Голая страсть алчных уд.

      Это всего лишь виденье,

      Это лишь разума сбой —

      Тихая жуть откровенья,

      Что убивает собой.

      Нежность, приди ко мне, слышишь!

      Я возвращаюсь опять

      В горд свинца, где на крышах

      Так хорошо умирать.

      Снова лишь миг. Исчезает

      Ярость в душе и в глазах;

      Снова огни потухают

      Блёстками в буйных ветрах.

      Тишь – и дрожание плоти,

      Ненависть снова нема.

      Я понял всё: в этой ноте

      Жизнь заключалась сама.

      Дежа вю

      А ведь всё это было когда-то,

      А ведь всё это было уже:

      Отражаясь в пустот мираже,

      Вечно быть обязуясь утратой,

      Каждым жизнь отмеряя закатом,

      Время старилось где-то в душе.

      «Я уже не хожу, посмотри!

      Я уже не хожу, я летаю!»

      Да, я помню то чувство, я знаю

      Эту странную хрупкость внутри,

      Эти странные грёзы, их три:

      Я рождаюсь, живу, умираю.

      И небесные своды тонки,

      Да и твердь под ногами хрустальна;

      Ты одна, ты мертва, ты печальна —

      И плывут