Стихотворения. Олег Лукошин

духов,

      в вечное благоухание озона.

      И духи

      сказали мне:

      «Радуйся!

      Ведь минуту назад

      ты ступил

      на тропинку Вечности,

      понял истину белизны

      и обрёл

      Бессмертие».

      «Ты являлась в виденьях, в эротических снах…»

      Ты являлась в виденьях, в эротических снах,

      Возникая мгновенно и как будто невинно,

      Воскрешая собой затаившийся страх

      Белоснежно-хрустальной лавиной.

      Застывая на дереве гладкой смолой,

      Ты плела паутины волшебных кошмаров,

      А стекая по телу горючей слезой,

      Обожгла его каплей пожара.

      Ты как демон ночей поселилась в груди,

      Полонила свободу в объятьях;

      Огнеоких озёр и морей посреди

      Я порой забывался в проклятьях.

      Ты исчезнешь? А может когда-то я сам

      Отдалюсь от тебя в неизбежность;

      Я прошу тебя – чтоб не досталась врагам —

      Забери мою кроткую нежность.

      Растопи её в горне своей пустоты,

      Разложи на молекулы злости.

      Я познал белизну и распад красоты,

      Оттого-то покрылся коростой.

      Небесная танцовщица

      Она танцевала прекрасно,

      Кружилась как буйная птица.

      Глаза опалила красным

      Безбрежно-волнистым ситцем.

      Чечёткой шальных ударов

      Дробила на части сердце

      И в лежбище грустных кошмаров

      Открыла тихонько дверцу.

      Ветрами волшебного платья

      Она овевала вершины

      И чудных движений заклятьем

      С собой зазывала в пучину.

      И будто казалось – вот сила,

      Вот кроткая прелесть мгновенья;

      Казалось… но небо гасило

      Печаль своего откровенья.

      «Беглые грёзы раскаяния…»

      Беглые грёзы раскаяния

      Мир, становившись видением,

      С диким почти изумление

      Мне приносил в оправдание.

      «Липкие испарения памяти вновь…»

      Липкие испарения памяти вновь

      клубятся загадочно,

      вновь

      счищают неведомо ржавчину

      с потерянного было времени:

      красное сливается с бездною,

      и неизвестность,

      становящаяся изведанным,

      обрекает меня на злорадство…

      Я полжизни провёл с существами,

      чей удел был – гниение

      и зловоние,

      принимаемое ими за обыденность;

      волна их сигналов совсем

      проста и умеренна и

      понять её можно при условии,

      что мясо твоё отравлено

      дыханием копошащихся химер,

      что повсюду, но кажутся дымкою.

      Они говорили мне порою,

      не явно, а будто бы знаками:

      «Уничтожь печаль

      в твоём сердце,

      ибо лишь мгла

      является

      нашей атмосферой и истиной,

      воздухом нашего