Дикие земли. Шарп. Владимир Василенко

будто сломанная марионетка. – Ты хоть представляешь, во сколько мне ремонт обойдется?!

      – Ты и правда думаешь, что меня это волнует? – усмехнулся я. – Считай это уроком. В следующий раз не будешь дерзить старшим.

      – Ох, зря ты так, папаша, – покачал головой паренек с розовыми волосами. – В этом районе никто не смеет переходить дорогу Леммингам.

      – Кому-кому?

      Я расхохотался.

      Да уж. Раньше банды выдумывали себе звучные прозвища. В Бруклине в бытность мою патрульным как раз делили власть Ягуары, Ангелы и азиатское Бамбуковое братство. А тут, черт возьми, Лемминги. Звериные ушки, розовые волосы. Что дальше? Кровавые бурундучки?

      Я вышел на улицу и направился, наконец, к Хелен. В десятке метров впереди увидел того самого темноволосого паренька, которого прищучили в кафе. Смылся, стало быть, под шумок.

      Он оглянулся через плечо, заметил меня и прибавил шагу.

      Второй раз мы пересеклись в холле здания, когда он входил в лифт. В третий – когда я вышел на четвертом этаже и увидел его в коридоре.

      Парень заметно нервничал.

      – Вы что, преследуете меня?

      – Расслабься, – буркнул я. – Я не из полиции.

      – Да уж понятно, что не из полиции! – фыркнул он.

      Еще один! Впрочем, я уже привык. Внешность у меня специфичная, так что многие не верили, что я коп, даже видя удостоверение. Зато это очень кстати, когда работаешь под прикрытием.

      Он остановился у дверей в квартиру номер 43, и тут уж я понял, что эта череда совпадений чересчур далеко зашла.

      – Вам чего надо? – не очень-то дружелюбно поинтересовался паренек, когда я подошел ближе.

      Ответить я не успел – дверь открылась.

      – Брэндон, ну где ты пропадаешь? Ты же говорил, что закончишь в семь.

      – Ну, задержался немного, – проворчал парень, оглядываясь на меня.

      Хелен вышла на порог, и мы встретились с ней взглядом.

      Меня не назовешь особо впечатлительным, но в этот момент я почувствовал, как сердце тяжело ворочается в груди, будто вместо крови ему приходится проталкивать вязкую пасту. В голове вертелся только один вопрос. Глупейший, по сути.

      Сколько лет прошло? Сколько мы уже не виделись?

      Хелен, похоже, тоже проняло. Мы секунд десять молча смотрели друг на друга, пока она, наконец, не выдавила тихо:

      – Ты?

      Стало быть, узнала. Уже неплохо. Я-то сам с трудом разглядел в ней знакомые черты. Понятно, что другая прическа, другой цвет волос… черт возьми, да все другое! Я вряд ли узнал бы её, если бы мы столкнулись где-нибудь на улице. Плюс, я не ожидал увидеть её такой… взрослой. Понимаю, глупо. Но у меня в памяти она так и осталась молодой девчонкой. А сейчас передо мной – уставшая раздраженная женщина, которой запросто можно дать лет сорок, если не больше.

      А парень… У него глаза Лоры. И нос. И даже её фирменный прищур. Как я раньше-то этого не заметил?

      Значит, в тот раз она все-таки оставила ребенка. И, похоже, воспитывает его одна. Черт возьми, полностью повторила