Внуки. Оуэн Риддл Баркер

три месяца. Они решили: если за это время его финансовые дела не поправятся, то они откажутся от ребёнка. Вчетвером им никак не прожить. Пола понимала, какой грех берёт на душу, и ей, несомненно, было тяжелее принимать такое решение, чем ему: как-никак, она мать, и ребёнок в утробе был частью её. В итоге она согласилась на это. А что, так поступают многие люди. Тут нет ничего, собственно, неестественного. Подумаешь, мораль. Кому она нужна, это мораль?

      Поначалу у них ещё имелась надежда на что-то сверхъестественное, в особенности на огромные деньги, которые помогли бы решить эту проблему. Тогда можно было бы закрыть такой неприятный вопрос, как отречение от собственного дитя. Как-никак, дети наше будущее, наше единственное счастье.

      Но мигом пролетели три последних месяца беременности, – три последних, как теперь можно считать, счастливых и спокойных месяцев их семейной идиллии. За это время у Тима на фирме произошли некоторые изменения, причём в лучшую сторону: сократили штат, а его самого повысили в должности; он стал получать, соответственно, намного больше, чем раньше, и казалось, их молитвы услышал Бог – теперь они смогут прожить не то что вчетвером, а и впятером. Но, уже настроенные на будущую жизнь без второго ребёнка, они не хотели менять своего решения даже при том, что бюджет семьи существенно пополнился. К чему им такая обуза? Они молодые – ещё успеют. Втроём, да с таким достатком, они будут жить припеваючи.

      Жизнь продолжалась, и оба старались не думать и не говорить о родах. Но они были неизбежны и наступили в своё, определённое природой, время. Родился мальчик, от которого они отказались. Пола выписалась на следующий день и домой вернулась одна. Как будто и не было девяти месяцев беременности и выпуклого живота. Мальчик родился не совсем здоровый. Он был альбинос, что как раз им сыграло на руку – неплохая причина для оправдания. Позже, как выяснилось, он имел ещё одно заболевание, которое именуется, как синдром эктодермной дисплазии – зрелище не из приятных.

      Когда Пола вернулась домой из роддома одна – боже, как это паршиво выглядело! – она стала сильно переживать о брошенном сыне. Какой бы он ни был, он был её ребёнком, и продолжал жить в её сердце, сниться, напоминая о себе. Шли годы. Пола менялась на глазах. Не лицом, нет, а поведением и настроением. А вскоре брошенный сынишка стал приходить к ней, якобы, по ночам, в виде некой белой тени, напоминая о предательстве.

      Джей умер в пять с половиной лет. Пола до сих пор считает, что сына убила та самая белая тень – тень брошенного сына. Тим иногда тоже так считает. Но только иногда. Потому что такого, просто-напросто, не могло быть. В то же время все факты и обстоятельства указывали на насильственную смерть Джея. В ту ночь в спальне Джея находился ещё один человек – трёхлетний его брат, тот самый альбинос, сын, от которого они в своё время отказались.

      Арнольда (такое имя ему подарило государство) они отыскали спустя три года в одном из интернатов в городе Форт Уэрте. Тим посчитал, что Поле станет спокойнее и чувство вины у неё исчезнет,