Вельяминовы. Начало пути. Часть первая. Том второй. Нелли Шульман

Маше Старицкой, – хоша иногда веди себя, как девице полагается. Я тебя на коне ездить научила, дак ты в Европе жить будешь. Там седло особое для женщин, а ты все аки мальчишка скачешь.

      Встряхнув рыжеватыми кудрями, девочка подняла на Марфу голубые, ровно васильки глаза.

      – Когда венчание-то мое? – спросила Маша.

      – Не скоро еще, не надейся, – усмехнулась та, расчесывая волосы княжне.

      – А ваше когда? – не отставала Маша.

      – На Красную Горку – заставила себя улыбнуться Марфа.

      – Вы царицей будете, Марфа Федоровна, – вздохнула девочка.

      – А ты герцогиней, – Марфа заплетала Маше косу.

      – Видели вы жениха-то моего? – Маша глядела в окно девичьей светелки, на зеленоватое мартовское небо, наполненное ветром и криками птиц. Княжне казалось, что раскрой ставни и полетишь, куда захочешь, хоть на восход, хоть на закат.

      – Дак откуда? Опекун твой, Матвей Федорович, видел. Они оба в Ливонии сейчас, – отозвалась Марфа.

      Похоронив в закрытом гробу Ефимью и детей, справив поминки, брат ушел из дома босым, без оружия, в одном кафтане.

      Посмотрев на его черное, мрачное лицо, Марфа сказала: «Храни тебя Господь». Матвей вернулся до Покрова, похудевший, с коротко стрижеными волосами, молчаливый.

      Вельяминова пыталась спросить, где он был, но услышала только: «Все равно нет мне прощения, Марфа».

      Съездив к государю, после праздника брат отправился в Ливонию.

      – Пока не убьют, – заметил он на прощание.

      – Матвей, – начала Марфа. Брат прервал ее: «Духовную я написал. Все тебе и твоим детям отходит, Федосье и будущим».

      – Дак может еще… – посмотрев в ореховые, наполненные болью глаза Матвея, Марфа прижала его к себе: «Воюй с честью, Матвей Вельяминов».

      – Постараюсь вспомнить, что это такое, – горько ответил ей брат.

      – Правда, что герцогу тридцать лет? – широко раскрыла глаза Маша. «Он старый такой!»

      Марфа привлекла к себе девочку: «Сие тебе сейчас кажется. Пополдничаем, а потом заниматься будем».

      Иван Васильевич сказал ей: «Сколь бы мы Ливонию не воевали, однако для Европы сподручней, ежели на тамошний престол кто ихний сядет. Магнус сын короля датского, однако и нам покорен. Пущай Машка ему женой будет. Девка правнучка Ивана Великого, сыновья ее завсегда с нами останутся».

      – Дак, государь, не сейчас же венчать ее? – спросила Марфа: «Ребенок она».

      – Нет, конечно, – улыбнулся Иван: «В возраст войдет, дак повенчаем. Ты, боярыня, присмотри за ней. Языкам обучи, обхождению хорошему. Тебя матушка покойница тоже так воспитывала».

      – Да, – кивнула Марфа, низко опустив голову, чтобы не видеть смеющихся, хищных глаз царя.

      Они с княжной вошли в трапезную, Феодосия сидела за столом. Спрыгнув с лавки, девочка поклонилась сначала матери, а потом Маше Старицкой.

      – Матушка, – спросила Феодосия, которой недавно исполнилось три года, – можно Маше со мной поиграть?

      – Можно, – разрешила Марфа: «Ты прочитала,