Кларджес. Джек Вэнс

повернулся к ней; глаза его горели в отверстиях маски. Но когда он заговорил, голос его звучал тихо и сдержанно: «Меня трудно уязвить. Давай снова передохнем на минутку в „Памфилии“».

      Они пересекли бульвар и устроились за столиком приятного кафе на террасе, украшенной орхидеями, красным мускатом и жасмином. Настроение беззаботного флирта, однако, испарилось – Кудеяр и его спутница погрузились в свои мысли.

      Они сидели у самой балюстрады – до веселящейся толпы было рукой подать. Робот-официант принес высокие тонкие рюмки с пряной настойкой. Некоторое время они пробовали ее в молчании.

      Амаранта Джасинты тайком поглядывала на бронзовую маску, представляя себе скрывающееся за ней сардоническое проницательное лицо. Еще один образ предстал перед ее глазами – непрошеный, как неожиданно пришедшее в голову решение задачи – образ высокого жреца в Тонпенге, запечатлевшийся в памяти прежней Джасинты и вызывавший у нее неописуемый ужас.

      Бессмертная Джасинта содрогнулась. Кудеяр быстро взглянул на нее.

      Джасинта спросила: «Тебя огорчил Храм Истины?»

      «Я в некотором замешательстве, – признался Кудеяр, вынимая из кармана отчет и раскрывая его. – Послушай, чтó тут написано». Он прочел вслух параграф, вызвавший у него волнение.

      Джасинта проявила очевидный интерес: «И что же?»

      Кудеяр откинулся на спинку стула: «Странно, что ты помнишь вещи, происходившие так давно – тогда, когда ты была еще подростком».

      «Я?» – удивилась амаранта Джасинты.

      «Во всем храме только ты знала мой номер. Как только я от тебя отошел, я повернул табличку номером к себе».

      В голосе Джасинты появилась металлическая нотка: «Должна признать, что твое лицо показалось мне знакомым».

      «Значит, ты меня обманула, – продолжал Кудеяр. – Ты не можешь быть гларкой, потому что семь лет тому назад тебя еще не могли интересовать политические скандалы. По той же причине можно заключить, что ты не из расплода. Значит, тебе уже сделали несколько первичных инъекций – ты по меньшей мере дебютантка, если не старше. Среди дебютантов девушки восемнадцати или девятнадцати лет встречаются редко – по сути дела, никогда не встречаются».

      Амаранта Джасинты пожала плечами: «Ты возводишь величественное сооружение на фундаменте зыбких предположений».

      «Ты ни в коем случае не гларка; для всех фил, кроме амарантов, ты слишком молода. Значит, ты – амаранта. Этот вывод подтверждается твоей необычной красотой: не модифицированные гены редко позволяют достигнуть такого совершенства. Могу ли я поинтересоваться, как тебя зовут на самом деле?»

      «Я – амаранта Джасинты Мартин».

      Кудеяр кивнул: «Мои выводы безошибочны; твои – лишь частично обоснованы. Действительно, мое лицо – лицо амаранта Грэйвена Кудесника. Мы тождественны, я – его реликт».

      2

      Когда амаранта принимали в Общество, ему делали последние инъекции, после чего он удалялся в затворничество. Из его тела