Кларджес. Джек Вэнс

Гэйвин! – укоряла она его. – Какой ты все-таки лжец!»

      «Я говорю правду!» – обиделся он.

      «Правду? Что такое правда?»

      «Этого не знает никто».

      Вечная Джасинта резко остановилась: «Мы узнаем правду! Храм Истины – здесь, за углом».

      Кудеяр отшатнулся: «Там нет никакой истины – только злорадные глупцы, упражняющиеся в праздном остроумии».

      Она взяла его под руку: «Пойдем, Гэйвин! Мы превзойдем их в злорадстве и глупости!»

      «Нет уж, лучше…»

      «Как же так, Гэйвин? Ты утверждал, что пойдешь со мной куда угодно».

      Кудеяр неохотно позволил подвести себя ко входному порталу.

      Служитель спросил: «Что вас интересует: неприкрытая истина или пристойная истина?»

      «Неприкрытая!» – заявила бессмертная Джасинта.

      Кудеяр начал было протестовать – амаранта Джасинты покосилась на него: «Гэйвин, разве ты не обещал…»

      «Ладно, ладно! Мне нечего стыдиться – не больше, чем тебе».

      «Будьте любезны, пройдите налево», – пригласил их служитель.

      «Пойдем, Гэйвин! – она провела его по коридору. – Подумай только! Ты узнаешь в точности, чтó я о тебе думаю!»

      «Значит, ты все равно заставишь меня снять маску», – пробормотал Кудеяр.

      «Конечно! Разве ты не собирался это сделать так или иначе сегодня ночью? Или ты надеялся заключить меня в объятия, не снимая бронзовую маску?»

      Служитель провел их в отдельные кабинки: «Здесь вы можете раздеться. Повесьте на шею пронумерованную табличку на цепочке. Возьмите с собой микрофон и, в ответ на любое замечание со стороны тех, кто вам встретится, похвальное или критическое, называйте в микрофон номер собеседника и выражайте свое мнение – так, чтобы вас не слышали окружающие. Перед тем, как вы покинете храм, вам выдадут распечатку отзывов других посетителей храма о вас».

      Через пять минут в центральный зал вышла амаранта Джасинты Мартин. У нее на шее висела табличка с номером 202, у нее в руке был маленький микрофон. На ней не было никакой одежды.

      Пол центрального зала был устлан глубоким жестковатым ковром, удобным для обнаженных ступней. Полсотни голых мужчин и женщин всех возрастов бродили по залу, завязывая разговоры.

      Появился Гэйвин Кудеяр, с номером 98 на табличке – человек выше среднего роста, на первый взгляд моложавый, хорошо сложенный, жилистый и мускулистый. У него были густые темные волосы, бледно-серые глаза и красивое, выразительное, но грубовато-суровое лицо.

      Подойдя к вечной Джасинте, он посмотрел ей в глаза и спросил срывающимся от напряжения голосом: «Почему ты так пристально меня разглядываешь?»

      Она резко отвернулась и обвела глазами зал: «Теперь нам полагается прохаживаться, позволяя другим оценивать нашу внешность и наше поведение».

      «Здесь люди выражают мнения с неприятной откровенностью, – заметил Кудеяр, одновременно изучая ее с головы до ног. – Тем не менее, твоя внешность не заслуживает никакой критики». Он поднес микрофон ко рту и тихо произнес несколько фраз: «Теперь мое искреннее