Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории. Адель Алексеева

Если раньше русские брали лишь числом, количеством, то теперь силы были равные, а потери шведов даже превысили русские потери… Карл впервые всерьез приуныл.

      Петр жаждал виктории, и он ее, наконец, получил. Раньше казалось, что идет соревнование двух королей, игра, теперь сделалось ясно, что победа нужна государю для того, чтобы вывести свой народ из униженного состояния. Карл называл русских свиньями, лентяями, варварами, Петр хотел им дать чувство собственного достоинства. И шутил: у русских медали о двух сторонах, на одной – умаление себя, мол, куда уж нам со свиным рылом, на другой – самолюбивое зазнайство (мы и сами с усами, не нужен нам никто); он хотел каждому дать по ордену Достоинства…

      Петр, меткий на слова, говаривал: ежели Бог церковь возводит, то не успеет он оглянуться, как дьявол уже в алтарь пробрался. Таким дьяволом в год Полтавы стал Мазепа. С самого начала царствования Петра пользовался он особым расположением. Когда же шведы приблизились к Малороссии, Мазепа повел тайные переговоры с Карлом, но Петр и тут (вот уж истинно обольстителен дьявол!) не хотел верить. Пострадали многие невинные люди, прежде чем Петр поверил в измену Мазепы, лишь после того в Успенском соборе возгласили ему проклятие.

      Карл между тем рассылал по Малороссии манифесты о том, что храбрые казаки свергли московское иго. Лев, что красовался на знамени Карла, двигался западными окраинами России; ранее он вступил в союз с Польшей, теперь к нему примкнул Мазепа, к тому же Карл был уверен в поддержке Турции, которая тоже высматривала кусок лакомого российского пирога…

      – Что надобно делать нам, чтобы не давать покоя шведскому льву? – спрашивал Петр.

      Шереметев придерживался прежней тактики: собирать небольшие группы, устраивать засады, кусать, наносить удары – и мигом исчезать, маневрируя конницей.

      – А что надобно делать, чтобы брат мой Карл не понял главного нашего направления?

      Не признававший риска, азарта, Шереметев отвечал: исподволь манежить неприятеля, томить его и терпеливо строить редуты в разных направлениях. В те дни между царем и фельдмаршалом укреплялось единодушие, возвращалось прежнее благорасположение.

      Карл же в одной из коротких схваток тогда был ранен, и теперь его возили на носилках, закрепленных между двумя лошадьми. Окруженный верными солдатами-драбантами, он появлялся пред полками, горделиво объезжал армию, вешал ордена и знаки различия. И все же знавшие его чувствовали: нервы Карла XII сдают, его сбивают российские просторы, он слишком торопится с главной битвой.

      Генеральная баталия близилась. Наступило 25 июня 1709 года.

      В этот день, с раннего утра до вечера, не слезая с коня, Петр объезжал армию, все 24 полка. В каждом произнес горячие, воодушевляющие слова. В сопровождении командиров, в том числе Брюса и Михаила Шереметева, направился к артиллерии.

      – Готовы ли вы к великой битве с королем Карлом? Не напугают ли вас его пушки да мортиры?.. – Черные глаза его сверкали.

      Ночью состоялся