Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории. Адель Алексеева

Турцией.

      …Приближался 1700 год. Наступал конец семнадцатого столетия. Как во всякие конечные времена, истории приходилось туго; колесница ее скрипела, трещала, со всех сторон поступали худые вести, сыпались невзгоды. В Голландии, где жил Петр, море выходило из берегов, возникали великие смерчи, поднимались водяные бури, случалось множество крушений и людских гибелей.

      В южных землях – иное. Добравшись до Неаполя, Шереметев стал свидетелем страшного извержения вулкана. «В те дни, – писал он, – превеликий из оной горы исходил огонь, гром, треск и шум… Потекли огненные лавы, причем живущих около сей горы пожгло, побило и переранило каменьями».

      Под неведомым космическим знаком в одно и то же время на европейской арене разом возникли две необычайно яркие фигуры – Петр I и Карл XII. Художники не раз изображали их рядом: 18-летнего красивого, большелобого, самонадеянного Карла с символом его власти – грозным львом; Карл, подобно льву, бросается на неприятелей и уже подбирается к России, к ее диким и варварским народам. В облике Петра художников вдохновлял неотвратимый взгляд, черные лихие усики и дерзость. Подобно двуглавому орлу на российском гербе, мечтал он о двух крыльях для России, о двух морях – Черном и Балтийском. В Голландии, глядя на мастерски сделанные карты, упрямо твердил: «Негоже народу русскому на сухой земле сидеть, должно ему бороздить северные и южные моря своими кораблями».

      После удара исторического колокола под цифрой «1700» Карл приблизился к границам, закрыл выход к Балтийскому морю, и теперь Петру требовались не столько строители и плотники, но офицеры и генералы для пехоты и конницы. Всех, кто имел хотя бы малый опыт военной службы, призвал он к себе. Призвал и Бориса Петровича, который уже проявил себя в Азовском походе.

      – Готов ли, Борис Петрович, служить государю? Карла надо укоротить. Набирай конницу из служилых дворян да толковых посадских людей – назначаю тебя командовать драгунами. А сына твоего Михаила велю определить бомбардиром – пусть артиллерию готовит. Да поспешай, Шереметев!

      «Поспешай!» было любимое слово царя. Он все делал быстро, и, коли приходила ему идея, он не успокаивался, пока не добивался ее осуществления. Борис же Петрович не любил спешки, от нее, считал он, проигрывает дело, гибнут люди. Сам всякое дело обдумывал долго, основательно, стараясь все предусмотреть и не семь, а сто раз отмерить, прежде чем отрезать. Ходил и ездил на коне тоже неспешно.

      «Поспешай!» – сказал царь и с подозрением глянул на вельможу: знал уже неподатливый характер боярина – тугодум! А сроку у Петра всего один месяц.

      «Как за такое время можно собрать армию? – удивился Шереметев. – Из кого? Из сынков дворянских, не привыкших к тяготам и неудобствам военной службы? И против кого? Против регулярной, дисциплинированной армии Карла?.. Время к тому же холодное: месяц ноябрь, ветры, снега, значит, простуды, болезни. Река еще не замерзла, наступать по ней нельзя. А где взять фураж для лошадей? Как полки собрать