Я однажды приду… Часть II. Екатерина Дей

сцену, которую Олафу повезло лицезреть. Глеб подошёл ко мне и обнял. Он слегка коснулся губами моих волос и тихо прошептал:

      – Я не думаю, что ты мне изменяла с Аароном. Я верю тебе, а не ему.

      – Правда?

      – Правда.

      – А почему Олег так говорит?

      – Олег говорил не так, я слышал ваш разговор.

      Подняв голову, я попыталась заглянуть ему в глаза. Глеб, не обращая внимания на остальных, наклонился ко мне и поцеловал нежно-нежно, а потом спокойно сказал:

      – Олег видел картинку, но я ей не поверил.

      Я смутилась и спрятала горящее лицо у него на груди. А Глеб, обнимая меня, сказал Андрею:

      – Андрей, приготовь все записи по передаче энергии для Олафа. Самуил, а ты всё по крови. У Олафа мало времени.

      Андрей с Самуилом сразу вышли. Немного успокоившись, я посмотрела на гостя и не смогла двинуться с места. В глазах Олафа была такая пронзительная тоска, что у меня сердце сжалось. Непроизвольно я прошептала:

      – Олаф, что с тобой?

      – Катя, Олаф недавно потерял жену, она была человеком.

      Неожиданно глаза Олафа изменились, и тоска исчезла.

      – Ты неправильно сказал, Глеб, она ушла от меня.

      Ушла, от него ушла жена? Жена-человек? Моё изумление даже развеселило Олафа.

      – Катенька, почему ты удивляешься? Разве у людей жёны не бросают своих мужей?

      – Бросают, но я не понимаю…

      – Всё просто, она знала кто я, и решила, что такой муж ей не нужен. Она стала одной из нас.

      – Она не была человеческой половиной для тебя?

      И сама испугалась этого вопроса: если она уже не человек, то значит у Олафа нет шанса.

      – Нет, она была обычной женщиной.

      Олаф грустно улыбнулся, но глаза опять стали весёлыми, и он продолжил уже другим тоном:

      – Катя, я узнал, что ты поёшь, можно ли мне тебя послушать?

      – Олаф, это очень громко сказано, это пением назвать нельзя, случайно вышло и меня теперь все шантажируют.

      – Олаф, Катя поёт хорошо, я могу это утверждать, у нас концерт готовится, я тебя позову.

      – Глеб, как ты можешь позорить жену, вот Лея хорошо поёт, голос изумительный. Лея!

      Я решила любым способом отказаться от пения, два позора за один день, это даже для меня много. Лея появилась совершенно спокойная и поздоровалась с гостем. Молодец, справилась с собой, и на Глеба без страха посмотрела.

      – Лея, спаси меня, гость хочет услышать моё пение, а я не в голосе, совсем. Ты что-то хотела мне показать, что вы с Андреем подобрали, давай мы вместе послушаем.

      Глеб провёл меня и усадил на диван, сам сел рядом, Олаф примостился с другой стороны, я ощущала себя как между двух колонн. Но мне было не до своих мыслей, я ободряюще покивала головой Лее и даже подмигнула, покажи им, что мы не лыком шиты. И Лея смогла, она опустила голову, вздохнула, сложила руки как оперная дива, и запела. По всему дворцу растеклись серебристые волны чистейшего звука, они переливались всеми цветами радуги, и даже