Я однажды приду… Часть II. Екатерина Дей

огня страсти. Я улыбнулась ему и, едва дыша от боли и отсутствия кислорода, сказала:

      – Если меня накормить, то сил будет больше, на второй поцелуй хватит.

      Глеб нежно меня обнял и тихо рассмеялся.

      – Тогда надо тебя чаще кормить.

      4

      Мгновенно перенеся в столовую, Глеб бережно посадил меня на стул. Я смогла ему весело улыбнуться, хотя, далось мне это с трудом – ребра болели сильно. Два поцелуя подряд они не смогут выдержать, пока. Глеб резко сказал:

      – Сезам.

      И я очередной раз поразилась этой его способности менять тон обращения. Генерал, опять генерал. Я старалась лишний раз не двигаться, Глеб это заметил, и куда делся генерал, тихим голосом спросил:

      – Больно?

      – Немножко. Глеб, учти, от поцелуев отказываться я не собираюсь, даже если ты от меня по дворцу бегать будешь, поймаю. Поэтому, никаких «прости, я больше не буду», посуду завёз? Всю перебью.

      Глеб сидел на диване и улыбался, крепко сцепив руки на коленях. Явно идея второго поцелуя ему понравилась, но боль в моих ребрах его сильно останавливала, и рассчитывать на него было бесполезно. Пока не решит, что ребра уже зажили. Я ела всё подряд, даже не очень понимая, что ем и не сразу заметила, что Глеб сидит с таким странным лицом и задумчивым взглядом, что меня это стало тревожить. Закурив сигарету, я не выдержала и спросила:

      – Глеб, что-то не так?

      Он поднял на меня глаза, и я даже перестала дышать от синевы – таким синим может быть только небо, прозрачным и одновременно глубоким. Человек таких красок создать не может.

      – Почему ты назвала меня человеком?

      – Потому что ты человек, по жизни человек, независимо от твоей физической природы, масса людей на самом деле хищники пострашнее тебя будут. Я не говорю о твоих физических возможностях, это важно, но ничего не решает в определении. И самое главное – я так думаю, тебе этого мало?

      Глеб рассмеялся, и я обрадовалась этому смеху, мне совсем не хотелось, чтобы он начал сомневаться в моих словах, не в определении понятия человека, а в моём отношении к нему. Но вот он опять задумался, и когда я уже хотела встать и подойти к нему, поднял на меня глаза и спросил:

      – Тебе тяжело постоянно находиться во дворце?

      – Почему ты так решил?

      – Ты сказала, что редко выходишь.

      – Нет, не очень, хотя иногда хочется прогуляться куда-нибудь с тобой.

      Он задумался, но качнул головой и признался:

      – Пока это нежелательно.

      Вопросов я задавать не стала, только посмотрела на него встревожено.

      – Переживать не о чем, но пока нежелательно.

      – Кланы?

      – Кланы, их встревожил побег Аарона.

      – Поэтому они вчера здесь были?

      – Да.

      – А Олег? Они обвиняют его?

      – Нет, его нет.

      – А кого? Они же должны искать виноватого, раз ты обещал их от него защищать.

      Глеб