Одиссея. Гомер

бурно она с белоснежных вершин олимпийских, –

      Вот уж в Итаке стоит у ворот Одиссеева дома.

      Так, с медноострым копьём, облеклась она гостем пришедшим,

      [105] Ментеса образ приняв, что властителем был у тафийцев.

      Там и увидела всех женихов, и чванливых, и буйных:

      В кости игрою они наслаждались, рассевшись на кожах

      Ими убитых быков, развалились у входа. А в доме

      Бегали вестники их и проворные слуги, готовя

      [110] Пир: в кубки воду с вином лили эти, а те, ноздреватой

      Губкой омыв все столы, их сдвигали в один, много мяса

      Разного резали и на столах расставляли для пира.

      Первым из всех Телемах боговидный заметил богиню.

      С сердцем скорбящим сидел он в кругу женихов и мечтал лишь:

      [115] Вот его милый отец благородный, вернувшись в отчизну,

      Хищников всех – женихов – разгоняет свирепо из дому,

      Власть возвращает себе и царит с ещё большим почётом.

      Так размышляя, сидел, но, увидев вошедшего гостя,

      Быстро к воротам пошёл, от стыда негодуя, что, может,

      [120] Долго уж странник стоять принужден, ожидая у входа.

      За руку гостя он взял, подойдя, и копьё его принял;

      Голосом нежным к нему обратился с крылатою речью:

      «Радуйся, странник! Войди! Ты у нас будешь принят радушно.

      Сытно тебя угостим, а потом о себе ты расскажешь».

      [125] Это сказав, он повёл за собою Палладу Афину.

      После того как вошли они в дом превосходный высокий,

      Гостя копьё водрузил он у пышной колонны, в подставке

      Гладкообтёсанной, там, где хранились, как в прежнее время,

      Прочие копья царя Одиссея, столь стойкого в бедах.

      [130] После богиню подвёл он к богатому дивному креслу,

      Тканью узорной его застелил, чтобы села богиня;

      Ближе подставку для ног ей придвинул. А сам разместился

      Рядом на стуле резном. Они сели подальше от шума

      Буйной толпы женихов, чтобы гостю обед не испортить,

      [135] И чтоб его без помех расспросить об отце отдалённом.

      Тотчас служанка кувшин золотой принесла и омыла

      Руки им чистой водой из него над серебряным тазом;

      Гладкий подставила стол. А почтенная ключница ловко

      Хлеб разложила на стол и различных закусок к обеду,

      [140] Кушаний вкусных для них принесла из запасов охотно.

      Мяса раздатчик, подняв высоко, нёс мясные подносы

      Прямо на стол, а затем кубки им золотые поставил.

      Стал тут глашатай смотреть, чтоб вином кубки полнились чаще.

      Шумно вошли женихи горделивочванливые в залу;

      [145] Сели они за столы по чинам: кто – на стуле, кто – в кресло;

      Воду глашатаи им принесли, чтобы руки умыли;

      Хлеба служанки, спеша, принесли им в плетёных корзинах;

      Мальчики-слуги вина в кубки им до краёв наливали.

      Жадные руки они к пище сытной скорей потянули.

      [150] После, как вкусной едой и питьём голод свой утолили,

      Новым желаньем зажглись их сердца: женихам захотелось

      Песен