Зимопись. Книга пятая. Как я был невестором. Петр Ингвин

оставались позади.

      – Здесь. – Перед лесом Добрик указал в самую глушь. – Видите, дерево примечательное, зим сто назад в верхушку молния ударила.

      Колонна втянулась под кроны, потеряв друг друга из виду. Я занервничал. И не только я. Чуть отставший Юлиан склонился к моему уху:

      – Томе не могли солгать, что ей нечего бояться?

      – Если слово дала Зарина, – глухо ответил я, – то ловушки не будет.

      – А этому пройдохе-слуге можно доверять по-настоящему? – Напряженный взгляд парня указал на Добрика, в тот момент прокладывавшего путь между оврагом и непроходимой чащей.

      Я пожал плечами. Никто не знает, что у дворецкого на уме.

      Нервозность не оставляла нас до последнего, под каждым кустом мерещился враг, за каждым деревом – стрелок или копьеметатель. Но стена леса пошла трещинами и обрушилась, вдали открылся знакомый вид.

      На конях и по дороге получилось намного быстрее, чем в свое время с рыкцарями пешком по лесам и буеракам. Мы выехали к тем самым развалинам. Даже развалинами не назвать, всего лишь утопленные в траве полосы фундамента, заросшие и раскрошившиеся от времени. Сколько лет-веков-тысячелетий они стоят здесь под солнцем и дождем? А если еще под ледниками и прочими потопами? Мне бы их память, цены бы мне не было.

      Любопытно, а сейчас у меня есть цена?

      Под удивленным взглядом проводника я целенаправленно двинулся в лесок, образовавшийся на месте бывшей центральной башни. Сухие коряги, что маскировали вход, полетели в стороны. Подключившийся Юлиан помог отвалить в сторону несколько неохватных валунов, и путь под землю открылся.

      Дойдя до знакомого зала, я чуть сощурился, когда меня нагнал Добрик с факелом. Заплясали тени, мир перекосился, словно по нему попрыгал ребенок. Тишина нарушалась только шагами нашей компании.

      За спиной дворецкого в окружении силуэтов охраны появилась Тома.

      – Узнаешь? – Я показал на угол, в котором ей довелось лежать с «растягушкой и зашибом», а на мне тогда оказались безумные заботы по гигиене.

      В то время это казалось концом света, верхом неприличия. Кожа просто горела, руки не слушались, я с дрожью в коленях справлялся с выпавшей обязанностью, зная, что это единственная возможность выжить. Жизнь в стае перевернула взгляд на мир. Убрала лишнее. А главное было простым: держаться вместе. Никто нам не поможет, кроме нас самих, и плевать на условности. И мы выжили.

      Времена изменились. Тома радовалась вернувшемуся комфорту цивилизации, загребущие руки подминали все, до чего дотягивались. Теперь вот корона Верховной покоя не дает. С моей точки зрения, выше головы замахнулась. Ася рассказывала, что каждый, кто лезет наверх, однажды достигает потолка компетентности, но в своем честолюбии не замечает этого и делает лишний шаг. Грустный факт, но факт. Хотелось бы, чтоб о нем помнил не только я.

      Томины губы скривились.

      – Отсюда Борзой с компанией устроили нам… с погибшей Чапой долгие приключения.

      Умница. А я едва не