Наследник. Андрей Виноградов

немного затосковал, но с чувствами справился. Даже немного воспрянул духом, когда получил от кредитора щедрый совет:

      «Если хочешь, загляни к Маурицио. Он сейчас при деньгах, я точно знаю. А для прикрытия истинного мотива – посылочку от меня прихватишь. У него на днях праздник был “День борьбы с последствиями каннибализма”. Чисто итальянская заморочка. Флорентийцы кого-то из своих схарчили. Ничто, как говорится, человеческое… Последствия? Ясен пень – изжога. Тут ему сода, уголь активированный, пара пива… Шучу. День рождения парень праздновал. Да нет, никого не позвал, зажал “днюху”. Но я-то памятливый, меня не проведешь. Какой летом?! Прекрати. Это он на подарок тебя развести пытался. Летом у них в Африке такая жара, что никто не рождается. Только мрут. Да точно тебе говорю, газеты читать надо. Когда у них лето? Ты часом не заболел? Летом! Короче, он подарку обрадуется и легко ссудит тебя средствами. У него есть, он на холодильник копит, ага. Скажи, что поменьше может купить. Меньше – лучше, гости раньше расходятся. Я вон с “Морозко” обхожусь, а ведь тоже поесть не дурак».

      Остаток дня я старался держаться поближе к двери в коридор, там проводной телефон, его номер все мои знакомые знают. Мобильный я мало кому даю. Охраняю как Кощей известное яйцо, знать бы еще – зачем? Хотя, если пораскинуть мозгами, должен же настоящий мужчина иметь секреты. Собственно они и делают его настоящим. Пораскинул мозгами? Теперь нагибайся, собирай.

      Наконец, в восемь вечера или около того, аппарат пару раз робко звякнул. Словно догадывался, что сейчас в него с другого конца скажут. Затем в ухо мне проорали узнаваемым голосом с легко различимым акцентом, что я «записное дерьмо», «никакой не друг» и вообще «фашист, гондон и сука».

      «Какого хрена?!» – мгновенно вскипел мой собранный к тому времени разум. Я с ним, с черным гадёнышем, водку пью, хлеб ломаю, а мне про гондона с фашистом! Ладно бы только гондон… Спорно, однако можно перетерпеть. Но фашист! Пока мой героический дедушка, земля ему пухом, самолично с автоматом в руках гонял фрицев по белорусским лесам, африканский предок этого негодяя пританцовывал вокруг молящего о пощаде ужина! Что вообще это убогое чмо из джунглей может понимать о фашизме? Ну да, забыл уточнить что речь, конечно же, о флорентийских джунглях. Самых знаменитых. В дельте Амазонки, или что у них там протекает…

      Заело меня не на шутку, и я с расстановкой, не допуская неверного толкования, прошипел навстречу оскорблениям свои слова. Когда же они иссякли, в сердцах швырнул трубку на рога допотопного аппарата.

      Это, надо сказать, исключительно тонкое дело, искусство – правильно бросить трубку, если ты квартируешь у старой, гнусной, скандальной бабы. Нажимаешь злым, яростным, заточенным под разящий штык пальцем кнопку отбоя и, продолжая кипеть всем нутром, бережно опускаешь трубку на рычаг. Чтобы даже не цокнуло. Изумительная тренировка выдержки. Я был в этот миг как раритетный коньяк.

      Не сомневайтесь, что абонент