В сердце Антарктики. Эрнест Генри Шеклтон

показали не только, что мы находимся уже к востоку от того места, где Барьерный проход указан на карте, но и что ледяная стена барьера с января 1902 года здесь сильно отступила к югу.

      Около 9 ч. мы отчалили от льдины и направили судно на восток, держась в нескольких сотнях метров от ледяной стены, так как здесь она выдавалась навесом над морем, и если бы произошел обвал льда, в то время как мы находились поблизости, дело могло бы кончиться катастрофой. Я вскоре увидел, что таким путем мы не сможем пройти далеко к востоку, так как барьер уклонялся теперь на северо-восток и впереди нас простиралось непроницаемое поле плавучего льда с разбросанными на нем огромными ледяными горами. В 10 ч. мы подошли уже совсем близко к этому плавучему льду и заметили, что он сильно сдавлен и упирается в угол барьера, а, что было еще хуже, весь плавучий лед и все ледяные горы, имевшиеся в этом месте на севере, двигались также по направлению к барьеру. Насколько такое положение серьезно, читатель легко может себе представить, если вообразит, что он находится в маленькой лодочке в море, например где-нибудь у берегов Дувра, под вертикально обрывающимися береговыми утесами, и что такие же утесы медленно, но верно двигаются на него со стороны моря с такой силой, которой ничто не может противостоять, и, быть может, вопрос всего в каком-нибудь часе или двух, когда те и другие утесы столкнутся и раздавят его утлое суденышко.

      Ничего не оставалось делать, как начать отступление и искать какого-либо другого пути. Когда мы повернули наше судно назад, то астрономическое положение наше было 78°20′ ю. ш., 162°14′ з. д. Плавучий лед продвинулся уже внутрь от того утеса, где в 8 ч. мы стояли на чистой воде, но, прибавив паров и не обращая внимания на мелкие льдины, мы все-таки удачно прошли эту точку в 11 ч. 20 мин., когда между барьером и плавучими льдами оставалась полоса чистой воды всего метров 50 шириной.

      Я вздохнул свободнее, когда мы миновали эту зону непосредственной опасности, так как теперь между нами и плавучим льдом было все же 200–300 м чистой воды. Мы находились здесь как раз под обрывом барьера, который достигал 75 м вышины, и шли на юго-запад. Ввиду того что мы продвигались быстрее, чем приближающийся лед, мы могли идти дальше вдоль барьера, неподалеку от него, причем он постепенно становился ниже. В 15 ч. перед нами оказалась группа ледяных гор у восточного входа в Китовый залив. Освещение было очень своеобразным, оно делало обманчивыми и форму и расстояние предметов, главным образом из-за миража, который приподнимает предметы выше, чем они есть на самом деле. Это особенно бросалось в глаза, когда мы смотрели на плавучий лед: с севера и запада все море казалось переполненным огромными ледяными горами, тогда как на самом деле это был лишь густой плавучий лед. Пингвины, которых мы видели накануне ночью, находились все на том же месте, и, когда мы отошли от них на несколько миль, они как будто выросли и казались около 2 м вышиной. Лед в заливе, где лежало много тюленей, был весь в трещинах и должен был скоро уплыть вместе с двумя-тремя