В сердце Антарктики. Эрнест Генри Шеклтон

должны быть большие скопления. Проходя по проливу и держась более восточного направления, ближе к земле, мы видели длинный низменный песчаный берег, поднимавшийся в сторону континента крутым склоном, причем вся его поверхность, по крайней мере в 2 кв. мили, была окрашена в желтый и красный цвет из-за гуано пингвинов. Здесь было огромное гнездовье этих птиц.

      Около 10 ч. мы прошли мимо небольшого скопления льда, но примерно через час увидали впереди уже плотный лед и в 10 ч. 30 мин. подошли к нему. Около 20 миль совершенно замерзшего моря отделяли нас теперь от мыса Хижины, где мы рассчитывали устроить свою зимовку. Лед в том месте, где мы сперва остановились, был сильно подточен и сверху был покрыт примерно на фут снегом. Мы попробовали пробиться сквозь него прямыми ударами судна, но это не удалось – судно примерно наполовину входило в густую вязкую массу льда и останавливалось, не производя никаких трещин. Мы отходили назад на небольшое расстояние, давали полный ход и ударяли опять носом в край льда, но все эти попытки оказались безуспешными, так что пришлось закрепиться ледяным якорем за льдину и придумать какой-нибудь другой образ действий.

      Погода стала несколько яснее, мы смогли осмотреться и разглядеть окрестности. К югу располагались острова Дельбриджа, а за ними виднелся острый пик Обсервационного холма, под которым находилась зимовка нашей последней экспедиции. Над всеми другими возвышенностями поднималась наша старая знакомая скала Замок, а остров Белый проглядывал сквозь прозрачную дымку тумана. На юго-западе ясно были видны острова Черный и Коричневый, и позади первого из них обнаруживались округлые очертания горы Дискавери. К западу виднелись гигантские пики Западных гор с их огромными амфитеатрами и колоссальными ледниками. Милях в семи к востоку возвышалась темная скала, мыс Ройдс, названная так в честь первого офицера «Дискавери». Так знакомы были все эти горы и острова, что, казалось, только вчера еще видел их, а прошло с тех пор уже 6 лет!

      За день случались периоды, когда темнело и шел сухой снег, температура временами падала до –12 °C несмотря на то, что был разгар лета. Продолжали дуть южные ветры, но не слишком сильные, между тем теперь мы приветствовали бы наисильнейший ураган, который смог бы поломать лед. Северная зыбь была бы в данном случае еще лучше – за несколько часов она могла бы совершенно уничтожить всю ту многомильную полосу льда, которая теперь являлась таким непреодолимым препятствием для нашего судна. Когда шхуна «Морнинг», первое судно вспомогательной экспедиции «Дискавери», прибыла сюда 23 января 1902 года, здесь в проливе было такое же скопление льда, и только 28 февраля ей удалось подойти на расстояние пяти миль к мысу Хижины. На следующий год та же шхуна вместе с «Teppa-Нова» пришли к краю льда 4 января и увидели, что пролив замерз примерно на 20 миль в море от мыса Хижины. Однако 15 февраля лед весь взломался к югу от мыса Хижины, и «Дискавери» освободился. Имея в виду уже эти два различные опыта, показывавшие, как сложны здесь условия