«По мостовой моей души изъезженной…». Владимир Маяковский

баритоны —

      от Адама

      до наших лет,

      потрясающие театрами именуемые притоны

      ариями Ромеов и Джульетт.

      Это вам —

      центры[1],

      раздобревшие как кони,

      жрущая и ржущая России краса,

      прячущаяся мастерскими,

      по-старому драконя

      цветочки и телеса.

      Это вам —

      прикрывшиеся листиками мистики,

      лбы морщинками изрыв —

      футуристики,

      имажинистики,

      акмеистики,

      запутавшиеся в паутине рифм.

      Это вам —

      на растрепанные сменившим

      гладкие прически,

      на лапти – лак,

      пролеткультцы,

      кладущие заплатки

      на вылинявший пушкинский фрак.

      Это вам —

      пляшущие, в дуду дующие,

      и открыто предающиеся,

      и грешащие тайком,

      рисующие себе грядущее

      огромным академическим пайком.

      Вам говорю

      я —

      гениален я или не гениален,

      бросивший безделушки

      и работающий в Росте,

      говорю вам —

      пока вас прикладами не прогнали:

      Бросьте!

      Бросьте!

      Забудьте,

      плюньте

      и на рифмы,

      и на арии,

      и на розовый куст,

      и на прочие мелехлюндии

      из арсеналов искусств.

      Кому это интересно,

      что – «Ах, вот бедненький!

      Как он любил

      и каким он был несчастным…»?

      Мастера,

      а не длинноволосые проповедники

      нужны сейчас нам.

      Слушайте!

      Паровозы стонут,

      дует в щели и в пол:

      «Дайте уголь с Дону!

      Слесарей,

      механиков в депо!»

      У каждой реки на истоке,

      лежа с дырой в боку,

      пароходы провыли доки:

      «Дайте нефть из Баку!»

      Пока канителим, спорим,

      смысл сокровенный ища:

      «Дайте нам новые формы!» —

      несется вопль по вещам.

      Нет дураков,

      ждя, что выйдет из уст его,

      стоять перед «маэстрами» толпой разинь.

      Товарищи,

      дайте новое искусство —

      такое,

      чтобы выволочь республику из грязи́.

1921

      Прозаседавшиеся

      Чуть ночь превратится в рассвет,

      вижу каждый день я:

      кто в глав,

      кто в ком,

      кто в полит,

      кто в просвет,

      расходится народ в учрежденья.

      Обдают дождем дела бумажные,

      чуть войдешь в здание:

      отобрав с полсотни —

      самые важные! —

      служащие расходятся на заседания.

      Заявишься:

      «Не могут ли аудиенцию дать?

      Хожу со времени о́на». —

      «Товарищ Иван Ваныч ушли заседать —

      объединение Тео и Гукона».

      Исколесишь сто лестниц.

      Свет не мил.

      Опять:

      «Через час велели прийти вам.

      Заседают:

      покупка

1

Художники (фр. – peintres).