Прах Анджелы. Фрэнк Маккорт

светит так ярко, что видно коров и овец на поле, – странно, почему они не уходят домой.

      В комнате, где были только бабушка с дедушкой, прибавилось народу.

      – Это ваши тетушки: Эмили, Нора, Мэгги и Вера, – говорит папа. – Еще есть тетя Ева, но она живет в Баллимене со своими детками, такими же как вы.

      Тетушки не похожи на миссис Лейбовиц и Минни Макэдори – не обнимают нас и не улыбаются, только кивают.

      В комнату заходит мама с близнецами, и папа говорит сестрам, что это Анджела и близнецы; тетушки снова кивают.

      Бабушка уходит на кухню, и вскоре мы пьем чай с хлебом и сосисками. За столом говорит один Мэйлахи. Он показывает ложкой на тетушек и просит повторить, как их зовут. Мама велит ему есть молча. Глаза Мэйлахи наполняются слезами, и тогда тетя Нора гладит его по голове:

      – Ну, будет, будет.

      Интересно, почему все так говорят, когда Мэйлахи плачет, и что же все-таки «будет»?

      Потом все долго молчат.

      – Дела в Америке обстоят ужасно, – наконец произносит папа.

      – Да уж, – соглашается бабушка. – Читала в газете. Но говорят, мистер Рузвельт – хороший человек, и кабы ты не уехал, то, может, уже с работой был бы.

      Папа качает головой.

      – Не знаю, что тебе делать, Мэйлахи. Тут еще хуже, чем в Америке. Работы нет, и, видит Бог, еще шестеро у нас не поместятся.

      – На фермах работу поищу. И домик какой-нибудь маленький.

      – А пока где жить собираетесь? – спрашивает бабушка. – И на что?

      – Ну, пособие дадут, наверное.

      – Думаешь, приплыли из Америки и сразу нате вам пособие? – замечает дедушка. – Его жди-пожди еще, а до тех пор что делать будешь?

      Папа молчит, а мама смотрит в стену перед собой.

      – Лучше вам в Свободное Государство[31] ехать, – предлагает бабушка. – Дублин – город большой, а на фермах в округе поболе работы будет.

      – Тебе еще от ИРА деньги причитаются, – говорит дедушка. – Ты же свой долг перед страной исполнил, а в Дублине сейчас за это деньги раздают. Вот и поезжай, там помогут. Денег на автобус одолжим. Близнецы на коленях у вас посидят, за них платить не нужно.

      – Ага, ладно, – соглашается папа, а мама так и смотрит перед собой, и глаза у нее мокрые от слез.

* * *

      Мы поели и снова легли спать, а наутро все взрослые сидели с грустными лицами. Вскоре за нами приехала машина и отвезла нас обратно в лавку, где остался наш чемодан. Его подняли на крышу автобуса, и мы поехали дальше. Папа сказал, что в Дублин.

      – А что такое Дублин? – спросил Мэйлахи.

      Ему никто не ответил. Папа взял на колени Юджина, мама – Оливера. Папа смотрел на поля за окном и говорил мне, что вот тут Кухулин и любил гулять.

      – А где же он угодил шаром в пасть псу?

      – В нескольких милях отсюда, – ответил папа.

      – Смотрите, смотрите! – закричал Мэйлахи.

      За окном разлилась серебром огромная водная гладь, и папа сказал, что это Лох-Ней – самое большое озеро в Ирландии, то самое, в котором Кухулин купался после великих сражений. Разгорячившись

31

В 1922 году произошло разделение острова Ирландия на две территории: Северную Ирландию и Ирландское Свободное государство.