Он говорит. Владимир Березин

бы промахиваются мимо полосы, уходят на второй круг, а два старлея пытаются на даму платье натянуть… Сначала задом наперёд – путаясь в нестандартной молнии. Сели… Даму взяли под руки выводят, а молодой командировочный капитан из Москвы – следом. Ему-то было что, он был не лётчик. И вдруг, не дойдя до своего благоверного метров пятнадцать, жена командующего вдруг что-то вспоминает. Останавливается, ищет что-то глазами, оборачивается, и влепляет капитану звучный слюнявый поцелуй в щёку.

      А потом, на заплетающихся ногах шагает к мужу.

      Ну, думает капитан, – это – “…!”

      И, правда, это был он.

      По возвращении капитана вызвали к командованию, и он слово в слово повторил эту историю своему прямому и непосредственному начальнику.

      Начальник выслушал его и отпустил с Богом.

      Но когда капитан уже открыл дверь, прямой и непосредственный начальник одобрительно ухнул ему в спину:

      – Молодец. Пусть знают, кто у них в воздухе главный».

      Он говорит: «Я вам про женщин вот что расскажу. Когда небедные мои начальники покупали богатый комбинат “Норильский никель”, некоторые молодые люди, имевшие юридическое образование, как и я, сидели в этом городе месяцами. И через некоторое время молодая кровь, кипя, начинала мешать целеустремлённой работе.

      Поэтому было принято звонить на некоторую “фирмочку”. Она, кстати, так и называлась – “фирмочка”.

      Оттуда приезжали так называемые “танкистки”. То есть, по телефону сотрудники “фирмочки” обещали длинноногую блондинку, ростом не меньше ста восьмидесяти сантиметров. Но на поверку – служить бы им всем в танковых войсках.

      Или на подводных лодках.

      Итак, сначала в комнату входил охранник, осматривал поле будущей сексуальной битвы, а потом сама “танкистка”.

      Прозвище, как я и объяснил, было дано за небольшой рост.

      Впрочем, и внешний вид барышни был такой, будто она только что отвоевала в танковом сражении. Начала бои ещё под Прохоровкой. В сорок третьем.

      – Будете брать? – спрашивал охранник.

      Человек с молодой кровью чувствовал, как она, эта самая кровь, внезапно стынет в жилах. Потом он ошарашено мотал головой и снова на неделю погружался в работу, стараясь не вспоминать о женщинах вообще.

      А потом я уволился – тоже из-за женщин.

      Но это совсем другая история».

      Он говорит: «Я не про женщин даже расскажу… Про архитектуру. Началось всё с того, что давным-давно я понял – наиболее эротогенными местами во всяких клубах являются площадки перед туалетами. Что происходит внутри на фоне фаянса и унылой кафельной плитки – всем понятно и неинтересно. Недаром там всегда висит злобный автомат по продаже сантехнической резины. Но главное закладывается, вопреки физиологии, именно вне, а не внутри.

      Продолжая исследования, я выяснил, что наиболее эротогенными местами в частных квартирах стали ванные. Сразу после каких-то новогодних праздников все мои знакомые, с которыми я празднично созванивался, поделились