Испания. Обряд перехода. Игорь Райбан

вклинившись почти в середину каре, размолотив за несколько секунд с десяток бойцов: часть первой и второй, да и уже считай третьей линии.

      И захрустели сухим хрустом испанские изломанные кости, под ужасным молотом.

      Забрызгала кровь карминными струйками из перебитых тел.

      Разлетались мозги сгустками ошметок из раскроенных черепов, во все стороны.

      «Капитан! Капитан!» – услышал предсмертные возгласы своих гвардейцев.

      Повернувшись на голоса, краем глаза ухватил это действо, ведущее к мгновенному поражению.

      Сразу уразумев, что нас тут же сомнут со всех атакуемых сторон, пешие французы рубаки, через спину бросил стоящему позади меня соратнику:

      – Прикрой здесь!

      «Эх, Джоник—Джоник!» – по привычке помянул черта, в очередной раз отмахнулся от рыцаря, тыкающего длинным мечом, и кинулся в самую гущу смертельной заварушки.

      – Держать строй, салабоны! – По пути озверело выкрикивая, в пылу боя на рефлексах вспоминая свои чеченские будни. В руках только легкий одноручный фальчион, на плечах кожаный нагрудник со стальными полосами наплечника, спасающий от легких порезов. Да и тот делался непригодным, почти превратившись в рваные висевшие на мне лохмотья.

      Тут бы точно не помешал армейский броник с «грозой».

      Вот и совсем рядом свистопляска святого Витта: пока добирался, молот со свистом ковал и ковал всё новые жертвы.

      Бездушный механизм рыцаря с люцернхаммером работал безостановочно, как конвейер смерти в Дахау.

      Опустошая пространство, место «наковальни» вокруг себя.

      Всё! Остались он и я. Больше никого из стоящих на ногах рядом с бессмертным берсерком – нет!

      Озверевший и вкусивший крови, и точно он как новообращённый зверь берсерк медведь, вошедший в транс Молоха смерти. И снова только тупо я уповал на безмозглую Фортуну, которая как известно, в любой момент могла повернуться задом.

      Вихрь от гирьки, приклепанной цепью к боковинам болванки молота, ожидаемо взлохматил волосы на макушке.

      Загодя предвидя это, я пригнулся в неуклюже неловкой стойке.

      Почему в неуклюжей? Да повсюду на земле обетованной, лежали свежие трупы собратьев по оружию.

      Как ни прискорбно об этом говорить, но они мешали адекватно реагировать в поединке и передвигаться.

      Взгляд никак не мог сосредоточиться на действиях противника, то и дело, скользя по павшим телам, с трудом узнавая изуродованных, близко знакомых бойцов, ставшими моими амиго посмертно.

      Там навзничь Гарсия лежит, я опознал его по зеленому кушаку.

      Вон, раскинув руки, упокоился здоровяк Гонсало, со снесенной головой.

      Чуть не наступил на Игнасио, далее месивом лежали вповалку Рамирес, почти мой тезка – Рикардо, и Педро…

      Спаси бог, почти все гвардейцы ветераны кореша полегли здесь.

      Жуткое зрелище, на самом деле.

      Сливающаяся