Месть и прощение (сборник). Эрик-Эмманюэль Шмитт

ту ночь звезд высыпало на небе видимо-невидимо, они оба молчали, утомленные, стараясь восстановить дыхание.

      Моисетта, поначалу пребывавшая в блаженном забытьи, по мере того как ее тело расслаблялось, а сердце обретало спокойный ритм, начала подозревать, что впереди ее ждет самое трудное: разговор. До сих пор они обменялись лишь несколькими невнятными репликами, пока ехали по деревне в ночи, потом сразу набросились друг на друга на импровизированном ложе из сена.

      Не выдаст ли она себя, заговорив? Ей вдруг стало страшно.

      Фабьен повернулся к ней, оперся на локоть, ласково провел рукой по ее бедру, разглядывая девушку.

      Она смущенно улыбнулась. Он ответил улыбкой.

      – Итак, Моисетта, тебе понравилось?

      Она окаменела от испуга. Потом собралась с духом и выдала смешок, звучавший почти естественно:

      – Ха-ха-ха… Почему ты назвал меня Моисеттой?

      Уф! Ей удалось воспроизвести интонацию Лили: можно подумать, это спросила сестра, ошарашенная неожиданной забавной шуткой. Так что она повторила:

      – Почему ты назвал меня Моисеттой?

      – Потому что ты и есть Моисетта.

      – В настоящий момент Моисетта, как обычно, спит в своей постели.

      Язвительная усмешка Фабьена стала шире.

      – Ты что, держишь меня за круглого идиота?

      Моисетта дрогнула, но все же настойчиво повторила:

      – Фабьен, ну скажи: почему ты назвал меня Моисеттой?

      Фабьен преспокойно указал на пятна, темневшие на простыне:

      – Девственность нельзя потерять дважды.

      Моисетта позеленела. Пятна крови! В пылу соития она даже не ощутила, что у нее идет кровь.

      – Что, прости?

      – Эта кровь вон там, свежие пятна – откуда они?

      В ужасе сообразив, о чем идет речь и что имеет в виду Фабьен, она села, обхватив колени руками и опустив голову, попыталась отмолчаться.

      Но насмешник Фабьен продолжал настойчиво указывать на пятна. Затылок Моисетты налился свинцом, она не смела поднять глаза на Фабьена.

      Он вновь заговорил, в ленивых интонациях сквозила чувственность:

      – Сперва я что-то заподозрил, а потом получил доказательство.

      – Когда?

      Он пожал плечами и с саркастическим видом ткнул пальцем в темнеющие пятна:

      – Да сразу.

      – И ты не остановился?

      – Как и ты…

      В растерянности она повернулась к Фабьену. Он, прищурившись, расхохотался во все горло:

      – Можем повторить, когда захочешь.

      Моисетта сжалась. Ей совсем не нравился такой поворот. Все пошло наперекосяк.

      Вскочив на ноги, она сгребла одежду и принялась поспешно одеваться. Фабьен, обнаженный, продолжал невозмутимо лежать.

      Но когда она уже собралась уходить, он вдруг резко ухватил ее за щиколотки и рывком опустил на пол, подмяв под себя. Он заявил железным тоном:

      – Я серьезно: можем повторить, когда захочешь.

      – Но как? Ты ведь занимаешься этим с моей сестрой!

      – Что