Выбор есть всегда. Виктория Борисова

смерть. Он не слышал потусторонних голосов, не блуждал в пещерах и не проваливался в иные миры. Да, он еще жив и даже почти здоров, но прошлая жизнь ушла безвозвратно, а к новой придется привыкать.

      Мысли текли медленно и плавно. Олег закрыл глаза и незаметно для себя заснул снова. Он еще спал и даже улыбался во сне, когда снаружи щелкнул замок, и дверь со скрипом отворилась.

***

      Если войти в незаметную, низенькую дверь, что находится в полуподвальном этаже царского дворца, там, где помещается прислуга, попадешь в тесный чуланчик без окон. Любой праздношатающийся только плечами пожмет, да и пойдет себе восвояси. Но если повернешь камень в стене, тот, что третий сверху, стена отодвинется и откроется потайной ход по крутой лестнице вниз. Он ведет в обширные дворцовые подвалы. Каменные коридоры расходятся веером в разные стороны и немногие посвященные во дворце знают, куда они ведут. Здесь сосредоточена тайная дворцовая жизнь, и даже самым приближенным приходится знать не больше положенного. Где-то рядом находятся и потайные кладовые, где хранится царская казна и мрачные казематы для государственных преступников, которыми ведает Хранитель Короны. Не дай Бог туда попасть. Иногда из подвалов доносятся такие стоны и крики, что служанки наверху только бледнеют да творят молитву.

      Но третий по счету слева каменный тоннель выбеленный и чистый. Он даже неплохо освещен и вид имеет довольно уютный и нестрашный. И немудрено – тоннель этот ведет в сугубо мирное место – дворцовое книгохранилище.

      За тяжеленной дубовой дверью, окованной медью, находится большой зал, сплошь заставленный стругаными стеллажами. Все известные в Сафате сочинения мудрецов, летописи и научные трактаты собраны здесь. Огромные фолианты, переплетенные в кожу, громоздятся повсюду. Свитки, написанные на тончайшем пергаменте, аккуратно разложены на специальных подставках. Есть здесь и древние священные тексты, написанные кровью драконов на широких, разлапистых листьях священного дерева дхат.

      За столом, заваленным книгами, таблицами и пожелтевшими свитками, сидел человек.

      Человек этот далеко не стар, но совершенно сед. Лицо бледное, будто давно не видел он света солнца. Плечи согнуты – сказывается многолетнее неподвижное сидение за столом. Глаза близорукие, застенчивые – масляный светильник дает мало света. Только очень внимательный наблюдатель разглядит, что вся застенчивость и неловкость чудака-книжника показная, что в его долговязой нелепой будто бы фигуре таится немалая сила и ловкость, что глаза нет-нет, да и глянут остро и дерзко, высверливая всю суть собеседника до самого донышка.

      Во дворце этот человек занимает скромную должность Хранителя Знаний, отвечает за городское училище и общественную библиотеку, на самом же деле власть его огромна. Ни одно важное решение, касается ли оно вопросов войны и мира, новых законов, налогов, или торговли, не принимается без его одобрения.

      Арат Суф напряженно думал. Совсем недавно Чаус