Комната грехов. Эрик Поладов

он считает, что ты долго обдумывал его слова. Ты отсидишь в карцере пару дней, чтобы не вызывать лишних подозрений.

      После этого следователь собрал разложенные бумаги, закрыл папку и покинул единственную камеру в подвале, снабжённую электричеством. Как только они вышли за порог, надзиратель закрыл дверь на ключ. Двое суток – достаточный срок, чтобы обдумать план действий. Поток мыслей в голове Маттео не прекращался. Он обдумывал все варианты. Оценивал все риски. Тусклый свет в помещении позволял без труда осматриваться в камере, и в то же время спокойно засыпать. Абсолютная мёртвая тишина. Лишь три раза в день раздавался щелчок двери, после которого в карцер подавали еду. Всё остальное время в камере не было ни звука. Идеальная обстановка для того, чтобы продумать решение, которое определит условия жизни на ближайшие несколько лет. Тишина. Покой. Одиночество далеко не всегда бывает мукой. Иногда это приобретает форму жизненно необходимой потребности. Порой человек совершает грубые ошибки, порождающие крайне негативные последствия. А всему причиной поспешные решения.

      Вторые сутки в карцере были на исходе. Двое надзирателей вошли внутрь, один из которых тут же вернул наручники на запястья Маттео, прислонившегося к стене. Затем они вдвоём провели его обратно в блок. Поднявшись по лестнице на первый этаж здания, где помещения прекрасно освещали солнечные лучи, Маттео долго продолжал прищуривать глаза от внезапно яркого освещения по сравнению с тем, которое было в его временном жилище последние двое суток. Оказавшись внутри блока, как и советовал следователь, он вернулся в свою камеру, лёг на койку, сложил кисти рук, без конца прокручивая большие пальцы вокруг друг друга. Тем временем по всему блоку разносились голоса зеков. Большей частью из того, что удавалось расслышать, была отборная нецензурщина. Каждые пол минуты кого-нибудь посылали, кому-то угрожали, кого-то имели с разных сторон. Передвигаясь по блоку можно было часто услышать какие-нибудь анекдоты про насилие, грабёж и женщин. Героями этих анекдотов были все подряд: янки, негры, белые, латиносы, арабы, индусы, азиаты, индейцы и прочие, кого можно было оскорбить по расовому признаку. Жертвами изнасилования в анекдотах у нацистов по традиции были темнокожие женщины, азиатки либо латиноамериканки. Темнокожие в своих анекдотах опускали белых, постоянно намекая на то, что они в отличие от белых могут спокойно есть шоколад, и не бояться при этом запачкаться, или про то, что как бы долго белые не загорали, им всё равно не удастся затеряться в толпе среди негров.

      Прошло пару часов, и Маттео отправился к Лучиано, как можно медленнее передвигая ноги. Он старался казаться и растерянным, и напуганным. Поднявшись по ступенькам на последний этаж, Маттео увидел стоящего около входа в камеру Лучиано, который вёл беседу с кем-то из своих. Неуверенными шагами крот всё-таки добрался до Лучиано:

      – Мы можем поговорить?

      Лучиано обратился к своему собеседнику:

      – Ладно, давай. У меня дела. – Затем