Комната грехов. Эрик Поладов

после чего продолжил расспрашивать:

      – Кого убил?

      – Восемь подростков и полицейского.

      Задрав брови, Дженнаро выразил своё восхищение:

      – Это похвально. В твоём-то возрасте.

      – Я не один. Нас было шестеро. И копа убил не я, а мой друг.

      – Тем не менее. Раз уж ты водишься с такими друзьями, то стало быть, у тебя стальные «шары». – Дженнаро снова втянул дым от сигары:

      – У тебя в этом городе есть семья?

      – Нет.

      – Что случилось?

      – Отец не вернулся с войны. А мать серьёзно заболела и попала в клинику.

      – Нам нужны такие люди. Хочешь обрести новую семью? Если присоединишься, то никто не тронет. Мы тебя всему научим. И начнём с твоего акцента. Он просто ужасен. По одному только разговору сразу понятно, что мы не американцы. А иногда нужно затеряться в толпе. Ну что?

      Маттео долго размышлял, теряясь в догадках на счёт того, кто сидит перед ним. И всё-таки он решил не рисковать:

      – Пока, я бы предпочёл освоиться.

      – Боюсь, что без крыши, не успеешь.

      – Я люблю рисковать.

      Дженнаро со своими подручными немного посмеялись.

      – Ну что же, Маттео, поздравляю. Ты теперь идеальная мишень для двух десятков нацистов, который сидят в этом блоке. Этого парня – указывая на стоящего за спиной Маттео зека, который привёл его – зовут Лучиано. Если передумаешь, обращайся к нему. Да, и ещё, какой у тебя срок?

      – Три и два.

      – За убийство сокамерника ты получишь ещё. Учитывая, кем он был, срок окажется не существенным. – Заново раскрывая газету перед собой – И мой тебе совет – старайся впредь не доводить дело до убийства. Можно пересчитать все рёбра, переломать руки и ноги, но только не убивать. Каждый хочет покинуть это место как можно скорее. Так что не стремись к тому, чтобы оказаться здесь на долго. Хотя в твоём случае и пары дней хватит, чтобы слечь.

      – …

      Уткнувшись в газету, Дженнаро сказал:

      – Ты свободен.

      Маттео медленно покинул камеру итальянской мафии, после чего отправился в свою камеру. Пока он шёл, на его пути попадались несколько тюремщиков с татуировками в виде свастики и всякого рода нацистскими лозунгами. Нацисты смотрели в его глаза с какой-то лёгкой жаждой. Они понимали, что раз он вышел от Дженнаро один, без сопровождения кого-либо из итальянской мафии, значит он теперь одиночка. На тот момент им оставалось ждать. Свой отказ Маттео считал оправданным решением, так как в колонии для несовершеннолетних он был самым авторитетным и грозным среди заключённых. Однако, в новой тюрьме он ещё не успел осознать степень угрозы и оценить свои силы и возможности.

      Не прошло полу часа с того момента, как Маттео расстался с Дженнаро, как к нему в камеру вошёл надзиратель:

      – Встать!

      Маттео тут же подорвался с койки и встал перед охранником, как следует выпрямив спину.

      – Руки на стену!

      После приказа надзирателя Маттео подошёл к дальней