Зимопись. Книга четвертая. Как я был номеном. Петр Ингвин

как бы позором. Глаза не упускали ни детали происходящего, но все соответствовало легенде: я, красный как рак, пугливо прикрывал восставший организм, соучастница потрясенно деревенела и старалась слиться с бревном в единое целое. Не унимавшиеся дыхания, прячущиеся взоры и взошедшие предательскими солнцами красные пятна на коже не оставляли сомнений в искренности увиденного.

      – Елка, чего вылупилась? Пойдем, не для того они в лес ушли, чтоб всякие такие как мы…

      – Да-да, мы уходим. – Оказавшаяся Елкой, уводимая под руку, уже удалялась, но невероятно вывернутое лицо все еще глядело на нас. – В следующий раз прячьтесь получше. Хорошо, что увидели мы, а могли не мы. Хоть бы к заводи ушли, там никто не ходит.

      – Пойдем же, – тащила ее толстенькая подруга.

      – Мы никому не скажем! – выкрикнула на прощание Елка.

      Шаги стихли. Вообще все звуки удалились из мира и сознания. Осталась набатная тишина. Только шум ветра в мозгах. И красные круги перед глазами.

      Прикусив язык чуть не до крови и раздирающе болезненно ущипнув себя где только можно, я трижды прогнал глаза по орбитам в одну и в другую стороны, затем шумно выдохнул. Получилось. Отхлынуло.

      Несколько мгновений приходя в себя и успокаиваясь, мы оба приводили в порядок взведенные нервы и переволновавшиеся организмы.

      – Как иначе оправдать отсутствие одежды? А так – никаких вопросов. Идеальное алиби в нашей ситуации. – Я поднялся с приютившей травы и подал царевне руку.

      – Ты все сделал правильно, – отрешенно глядя в себя, вымолвила Марианна.

      Ноги переставлялись сами, без участия голов, это было видно по расшатанной разнонаправленности шагов и расфокусировке зрения. И полном разброде сознания.

      Ядерно яростное солнце сквозь листву било лучами по лицам, вспыхивало в глазах, ослепляло и заставляло прятать лица – то есть хоть что-то делать разумно. Мы не прошли трех сотен метров, как открылась речка, где-то слева втекавшая в Большую реку. Метров пяти шириной, она крутилась по холмистой местности, как червяк на крючке, а прямо под нами имела в низине огромный мелкий закуток. Вся прибрежная зона и большая часть водной глади поросла травой, в которой могло спрятаться несколько компаний рыбаков или рота пограничников.

      – Думаю, это та самая заводь, куда никто не ходит, как напутствовала Елка.

      Промолчав, Марианна прошла со мной до воды, точнее, до зарослей, сквозь которые следовало пробиваться к чистой воде.

      – Там дальше течение. – Я остановил ее у края. – Снесет в Большую воду. Давай пройдем выше, найдем место поспокойнее, где можно пересечь с запасом расстояния на снос. В Большую воду мне пока не хочется.

      На меня глянули большие серьезные глаза:

      – Научи меня ходить по воде.

      Мысли застопорились, руки замахали:

      – Я, возможно, свят, но не настолько.

      Шутку не поняли.

      – Ты же ходил.

      – Когда?!

      – По реке. Лежа.

      Вон оно чего.

      – У нас