Безумство. Андрей Лахтин

мимикрировать своих больных так, что сам подхватит болезнь? Это же не вирус, а заболевание иного порядка. И разве можно верить какой-то статье в жёлтой газете.

      Мысли Бернарда сбил стук от капель дождя, которые, кажется, капли были такими большими, что могли пробить металлическую крышу автомобиля. Тучи затянули небо, ну оставив не единого шанса на то, что Бернард доберётся до входа сухим. Даже сквозь закрытые двери машины пробивался тот самый приятный и знакомый запах дождя, который является единственным утешением в мерзкую погоду. Запах как будто отвлекает от разочарования, которое сопровождает дождь у тех, кто его ненавидит. Вот бы что-нибудь похожее на этот запах шло в комплекте со всеми типами разочарований. Скажем проигрыш в казино – и запах карамели или расставание с любимой – запах какао с маршмэллоу. Жизнь бы стала совсем иной, а неудачи перестали бы так травмировать людей.

      Бернард попрощался с водителем, открыл дверь и сделал первый шаг, наступив в так быстро сформировавшуюся лужу. «Отличное начало!» – подумал он. От волнения перед первой встречей и коррективами, которые внесла погода, почва под ногами будто затряслась, сбивая амбициозного начинающего врача с ног. Но он смело обошёл машину, открыл багажник и достал свой любимый коричневый чемодан, не отказав себе в удовольствии снова провести по нему рукой.

      Автоматические ворота отворились перед Бернардом и он побежал быстрее к входу в больницу, чтобы промокнуть как можно меньше. Бег сопровождал аккомпанемент, который играл оркестр из звуков уезжающего автомобиля и его своеобразного клаксона, стука капель дождя, который отбивал разный ритм, попадая то на ветки деревьев, то на землю, то на лужи и скрипучего механизма ворот, закрывающихся позади. Всё это превратилось бы в невыносимую музыку, которой было бы уместно пытать особо провинившихся заключённых в тюрьмах, но запах дождя успокаивал и растворялся в тумане вечерних сумерек.

      – Сюда! Сюда! – кричал чей-то голос из открытых дверей парадного входа.

      Бернард бежал не столько на голос, сколько на тепло и уютный оранжевый свет, которые источала открытая в клинику дверь. Бернард поднялся по крыльцу и, запнувшись левой ногой о порог, влетел на новое место своей работы. Двери за ним закрылись, а сам Бернард оказался на коленях. Его любимый чемодан лежал где-то в стороне прихожей и чей-то голос произнёс: «Унесите саквояж в комнату, мы должны разобраться с этими вещами». Бернард поднял голову и понял, что перед ним главный врач психиатрической клиники. Он видел его лицо на фотографиях, но никак не ожидал, что он такого небольшого роста. Как будто фотографы всегда умело скрывали его низкорослость, выдавая за великана. Но, несмотря на рост, от этого человека исходила энергия, которой мог бы позавидовать любой.

      Все тотчас отшатнулись в сторону, как будто испугавшись происходящего. Лишь некоторые больные остались непоколебимыми, равнодушно отворачиваясь и уходя