Теория диктатуры люмпен-пролетариата. Сергей Геннадьевич Светуньков

повсеместно пришла народная милиция, подчинявшаяся Советам. 10 марта 1917 г. Временное правительство издало постановление об упразднении Департамента полиции и создании народной милиции с выборным начальством, подчинённым органам местного самоуправления. Повсеместно комиссарами Временного правительства создавались отряды милиции, но параллельно и Советами создавались свои отряды «народной милиции». При этом ещё и на фабриках и заводах организовывались собственные отряды рабочей милиции. Свои «милицейские» группы создавали анархисты, эсеры, большевики…

      В рядах такой милиции состояли отнюдь не передовые и сознательные рабочие. Рабочие высокой квалификации не покидали станков – их у станков заменить никто не мог, а в милицию от фабрик и заводов шли люмпен-пролетарии и другие случайные личности, шла маргинализированная молодёжь из студентов и бывших гимназистов. Работа в милиции оплачивалась, в том числе и из средств заводов (если эта милиция формировалась из рабочих завода), но всё равно такая публика, вооружённая и безнаказанная, вела себя соответствующим образом. Воспоминания современников тех лет пестрят случаями, когда при арестах бывших царских сановников и военных такие милиционеры не упускали возможности положить в свой карман что-нибудь из имущества арестованных – от драгоценностей до сахара и картофеля.

      В начале Февральской революции толпы врывались в тюрьмы и освобождали из них всех сидельцев без разбору как пострадавших от царского режима. На волю были выпущены уголовники и прочие преступные элементы, которые, воспользовавшись отсутствием должного порядка, вернулись к разбоям и грабежам. Милиция была бессильна против них. Более того, наиболее ушлые уголовники представлялись милиционерами и терроризировали население. Поэтому очень сложно сегодня разобраться в том, где бесчинствовала милиция, а где – уголовники под видом милиции.

      Анархия в экономической жизни страны сопутствовала росту анархии в армии: «к маю месяцу число дезертиров, превышавшее перед самой революцией миллион, возросло до нескольких миллионов, как об этом заявил публично товарищ военного министра, полковник Якубович 14-го мая на совещании делегатов с фронта. Вся эта масса была в постоянном движении между фронтом и родными местами, то скрываясь, то разгуливая и действуя въявь, самовольно захватывая, а иногда и направляя поезда (расстраивая тем пассажирское и особенно грузовое движение), учиняя по мере движения вглубь страны всевозможные бесчинства и разгромы, поддаваясь легко всякой антипатриотической, антивоенной и анархической пропаганде (в частности, большевистской) и неся с собой это отравленное семя в родной город или родную деревню, где оно давало нередко тотчас же свои не менее ядовитые ростки. В мае месяце особенно участились случаи разгрома запасными (которых номинально числилось в то время до 10 миллионов) и дезертирами, между которыми в силу общего разложения дисциплины бывало часто трудно провести сколько-нибудь отчётливую границу, правительственных