Изгибы. Исповедь. Вячеслав Владимирович Камедин

это, Глеб, пожалуйста, – попросила Светлана, сидя напротив рассказчика, который хотел снова достать член из шортов. – Это меня и смущает и возбуждает. Поверьте, я тоже заядлая онанистка, и могу не сдержаться, мне будет стыдно. Договорились?

      – Хорошо, Света. Можно спросить, а у вас есть жених?

      – Пока нет. Я девственница, и не тороплюсь с замужеством… А перед новой учительницей вы играли?…

      – Нет. Я хоть и не велик возрастом был, но очень смышленый. Я сопоставил всё, что говорили родители с исчезновением училки, и понял, что это настолько личное занятие, что только самый близкий человек может это видеть. Родители не были тогда для меня близкими людьми, хотя теперь я понимаю, они поставили меня на ноги и дали образование. Но в детстве всё, что связанно с сексом, воспринимается как близость и счастье. Человеку с советским воспитанием было это не понять. Я сделался скромным и застенчивым, что, наверное, потом на многие и многие годы не давало мне познакомиться ни с девушкой, ни с парнем для дружбы. Первый взрослый секс у меня был в двадцать пять, с одной женщиной-художницей. Мы встречались пару раз.

      – А тогда, с Володей у вас не было секса? Или вы больше не встретились?

      – Ну почему же не встретились. Мой тюремный срок кончился и я с чистой совестью вышел на волю. Во дворе я встретил Володьку, но он был не один.

      Помните, я рассказывал про татарку с третьего этажа? Так вот у нее была дочь, ей было тогда одиннадцать, Румия. Все её звали Румка или Рюмка. Полноватенькая такая девчонка, с уже торчащими грудями. Володька сидел с ней на скамейки под деревьями, и они весело болтали. Не знаю, почему, но почувствовал, что меня предали. И я гордо решил идти в свою песочницу, может, Володька увидит и ему станет стыдно за своё предательство…. Забавно сейчас вспоминать те мысли, но тогда это было более чем серьезно.

      Ребята меня заметили, правда, не сразу. Стали махать, звать, чтобы я к ним шел. Но я – гордый. Сидел и даже не поворачивал голову в их сторону. Тогда они сами подошли. Володька меня знакомил с моей же соседкой, маму которой я боялся и терпеть не мог. Да и саму Румку я опасался и очень стеснялся, как и всех девочек. Зажался и только угукал – да или нет. А она казалась простой и задорной, много хихикала и сама шутила. Мы весь день болтались по двору, я плелся позади как бесплатное приложение и всё злился…

      – Прикинь, – говорил мне Володька оборачиваясь, – у них есть видик… (тогда видеомагнитофон считался самой дорогой вещью, и кто имел его, а имели единицы, был элитой, кому очень завидовали). Рюм, и что ты смотрела? Я у приятеля смотрел фильм про Шварцнегера и Джеки Чана…

      – Ой, много что смотрела…. Один раз такое! – она это произнесла загадочным образом.

      – Какое такое? – я поглядел на друга, тот стал возбуждаться.

      – Рассказать? Только никому, окей? Родаки не знают, что я подглядывала…

      – Без базара, – пообещал Володька. – Глебушка наш человек…

      – Короче, сидит мужик в халате…. – начала рассказывать Рюмка, когда мы вернулись к скамейке, чему я был несказанно рад, ноги тогда мои не