Другое. Сборник. Антон Юртовой

—

      уж мы не вспоминаем той поры.

      Мы слишком много потеряли сразу:

      наш ум, ещё нестойкий, охладел.

      И юности порыв без пользы пролетел,

      уйдя из памяти и став пустою фразой.

      И всё ж горит пока над нами луч надежды…

      Но нам уж не сменить своей одежды:

      она навек негодованье скрыла,

      с которым мы теперь клянём земное зло.

      Безвременья бесчувственная сила

      с крутой скалы нас бросила на дно.

      «Слепая мысль не различит подвоха…»

      Слепая мысль не различит подвоха.

      Не торопи того, что и само падёт.

      Не ставь отметин на чужой дороге,

      и то, что горячо, не складывай на лёд.

      В себя гляди почаще, понастырней.

      Живи один, и не кляни других.

      Покуда едешь трактом пересыльным,

      не вдохновляй себя и не насилуй стих.

      У сердца подзайми расположенья

      к бездомному, глухому, дураку.

      Не клянчь табак; не требуй пояснений,

      когда зарплату отдаёшь врагу.

      Заметь: в земле ни дня, ни ночи нету:

      получишь их, лишь сотворив разлом.

      Корявисто предчувствие рассвета,

      когда раздумий много об одном.

      Не отвергай ни призраков, ни чёрта.

      Согрей талант в космическом бреду,

      и с явным удовольствием отторгни

      себя, вползавшего в болотную узду.

      Придёт напасть – не ври себе и миру.

      На благодать не отвечай зараз.

      И если у истории в пунктире

      тебе не быть, —

                              не обессудь и нас.

      «В тайном раздумье…»

      В тайном раздумье

      повисла

                 симфония

                                 ночи.

      Пахнет земля.

      Тополь стоит

                      в напряженьи

                                          упругом.

      Тихо плывут облака.

      В блеске холодном

      застыли

                 далёкие

                           горы.

      Синие звёзды

      смеются

      и чертят узоры

      в неярких

                    усталых

                               мирах.

      И ещё долго

      навстречу рассвету

      не выпорхнут

                     сонные звуки

      из голубого

                     безмолвия.

      Не сожалей, смирись

      В унылостях растраченные годы

                                не потревожат чувств

                                       сухим воспоминанием.

      Где было глубоко, образовались броды.

      Каскад надежд утих,

                                 и чувственность иная,

                                 пройдя через барьер

                                        пространственных вериг,

      теперь восцарствует,

                                 былое изгоняя.

      В хозяйственный экстаз