Луна над Эдемом. Барбара Картленд

записей вместо одной.

      Его старшая дочь тут же повернула голову в сторону кафедры, и лорд Хокстон впервые смог рассмотреть нежный овал ее лица, маленький прямой нос и огромные глаза, издалека показавшиеся ему серыми.

      У нее был высокий лоб и брови вразлет, похожие на крылья птицы. Должно быть, под черной шляпой ее светло-пепельные волосы были гладко зачесаны и уложены на затылке в пучок.

      Наконец викарий разобрался со своими записями, и его дочь облегченно вздохнула. Она снова повернулась к хору и нагнулась, чтобы сделать замечание мальчугану, игравшему рогаткой, которую он достал из кармана. От неожиданности тот выронил и рогатку, и камень, который собирался запустить, и они с грохотом упали на пол. Дочь викария сделала движение, как бы пытаясь остановить его и уговорить подождать до конца службы, но было уже поздно.

      Испугавшись, что лишится своего самого дорогого сокровища, мальчуган принялся шарить под ногами сидевших рядом с ним ребятишек, пытаясь отыскать рогатку. Наконец, найдя ее, он вернулся на свое место и бросил страдальческий взгляд в сторону дочери викария.

      Увидев, что она нахмурилась, мальчуган виновато опустил голову, но в этот момент она встретилась глазами с одной из сестер и чуть заметно заговорщически улыбнулась.

      Улыбка совершенно преобразила ее строгое лицо, и в этот момент лорд Хокстон принял решение.

      Именно такая жена и нужна Джеральду, подумал он. Девушка, способная справляться с отцом-фанатиком, целым выводком сестер и непоседливыми мальчишками из хора, без всякого сомнения, сумеет держать в руках и его племянника.

      Над этим стоило подумать, к тому же он чувствовал, что если кто и сумеет помочь Джеральду, то уж, во всяком случае, не разодетые в шелка и атлас дамочки, самодовольно прихорашивавшиеся и не обращавшие ни малейшего внимания на осуждающие взгляды викария.

      – Расскажите мне о вашем священнике, – обратился лорд Хокстон к губернатору, сидя позднее рядом с ним в коляске, запряженной парой великолепных лошадей.

      – У него очень тяжелый характер, – ответил сэр Артур. – Он постоянно жалуется мне на безобразия, которые творятся в порту и других злачных местах города. Мне приходится объяснять ему, что в обязанности губернатора не входит запрещать людям спускать деньги так, как им заблагорассудится, конечно, если только их поступки не выходят за рамки закона.

      – А что вы можете сказать о его семье? – поинтересовался лорд Хокстон.

      – Я едва знаком с ними, – сказал сэр Артур. – Время от времени их приглашают куда-нибудь, но, как я подозреваю, их отец, который все еще соблюдает траур по своей жене, запрещает им все, кроме молитвы. Поэтому мы иногда видим лишь старшую из сестер на собраниях церковно-приходской школы или на благотворительных мероприятиях.

      – Похоже, жизнь у них невеселая, – заметил лорд Хокстон.

      – Я полагаю, большинство молодых женщин в наше время сочли бы такое существование невыносимым, – согласился губернатор.

      – Я читал,