Зимопись. Книга третья. Как я был пособием. Петр Ингвин

прелесть – розгами. А что делать, не я инициатор. Прежде, чем что-то делать, думать надо, варианты просчитывать. Просчитывать, а не просчитываться.

      – Вставай, как сказал. – Прут со свистом рассек воздух.

      Казалось, даже окружающий сумрак беспокойно завибрировал. Гладенькие бедра обратились в мрамор, тревога струилась из каждой клеточки каждой безупречно поданной взору подробности, чувственной и соблазнительной, хоть сейчас готовой лечь прекрасными обводами на холст мастера, если таковой найдется.

      Шмыгая носом, отпущенная мной Варвара поднялась и вновь приняла указанную позу у дерева – покорно и по-настоящему испуганно.

      – Чапа, прости. Хотела, как лучше, мне в голову не могло прийти, что кому-то не понравится.

      Кому-то. Ну-ну.

      – Другим нравилось? – ядовито отметил я, для удобства становясь сбоку.

      – Ты же мужчина, должен понять, – плаксиво юлила девушка. – Я же не только для себя…

      – Ударю один раз, но сильно, чтоб запомнилось.

      – Уже запомнилось!

      Варвара окончательно поняла, что экзекуции не избежать. Взгляд померк.

      – Пожалуйста, – в голосе послышалась мольба, – сделай, чтоб рана не сильно выделялась. Перед девочками стыдно будет.

      Ага, меня ей не стыдно.

      Но что-то в душе надломилось. Не такой я зверь, как хочу казаться. В последний момент отбросив прут, открытая пятерня влепила с размаху, вызвав звон в ушах и вязкие волны.

      – Свободна. – Я отвернулся, опускаясь на землю.

      Удивленно оглянувшись, Варвара вдруг примостилась рядом, рука потерла отбитое место.

      – Почему ты такой злой?

      – Ты знала, что в конце игры оба круга сольются в общую кучу?

      Девушка спокойно кивнула:

      – В конце всегда все виснут на всех, мама рассказывала.

      – Чтоб не было сбоев, такой команде желательно быть полностью однополой, – предположил я. – Или равномерно двуполой. С одним мной ты просчиталась.

      – Поставленного результата я добилась. Поставленного, а не заявленного. Скажешь, тебе не понравилось?

      Я не просто покраснел. Побагровел.

      – Как бы сказать…

      Варвара тихо усмехнулась:

      – Скажи как есть.

      – Ну… – замялся я, – некоторый момент удовольствия во всем этом имелся.

      Девушка ехидно хихикнула:

      – Ладно, назовем это некоторым моментом. Главное, что имелся.

      Какое-то время я слушал тишину. Вряд ли на нас нападут в условиях, когда из-под любого куста может выскочить отряд царберов, но охрана должна быть просто потому, что должна быть. Иначе хаос. А я, не стоит забывать, сейчас часовой.

      От Варвары искрило невысказанными мыслями, которые она не осмеливалась озвучить. Меня это устраивало. Не туда мыслит, куда надо, ой, не туда.

      – Почему встала со мной, а не во внутренний круг? – спросил я притихшую собеседницу, почему-то не спешившую возвращаться к остальным.

      – Знала, что можешь отчебучить что-то роняющее мой авторитет.

      Ишь ты. Так бы и сделал. Предусмотрительная.

      – Можно