Грани ненависти. Ульяна Трофимова

Может, твоя гордячка Дайон, натворила чего-нибудь?

      И в самом обращении, и в тоне, с каким говорил Айнон, свозила не только недовольство, но и презрение. Вот уж редкостная гадюка, на груди пригретая. В столь тяжелый час нашел выскочка время показать свою черную душонку, бросаться упреками и гнилыми предположениями. Варл вскипел, но виду не подал. Стараясь погасить вспыхнувшую ярость, спокойно, но твердо произнес:

      – Обещал. Сам знаешь, мы два года готовили этот союз. Но ты был на приеме, как и все, здесь присутствующие. Причины отсутствия тогда царевича я не знаю, а строить сейчас бесполезных догадок не буду. Гораздо важнее рассмотреть те варианты, что помогут спасти людей и наши острова.

      – Варл прав! – Скоги смял, отодвигая от себя, промокший край скатерти и сложил руки на столе. – Не о том думаете, ванны. Согласно докладу, торговый порт уничтожен, а северный заблокирован. Гавань там длинная и узкая, и восточные суда вряд ли все скопом войдут в акваторию. Им придется по одному выстраиваться. Мы могли бы отбиваться, уничтожая их по-очереди. Развернуться кораблям никак, потому и обстрела не будет.

      – Но как отбиваться? Как? Если мы сами распустили армию, а боевые галеоны уже давно принадлежат гильдии купцов и превратились в торговые суда. Не это ли было основным условием для подписания мира с Аббасом?

      – Да, ублюдок не хотел проблем под боком, а теперь сам стал большой проблемой. – Скоги задумчиво крутил в руках пустой кубок.

      – Он всегда был таковой! – Варл заложил руки за спину и, обойдя стол, посмотрел на собравшихся. – Ванны, не забывайте, что восточного порта тоже нет. Считай та часть Большого острова у Аббаса лежит на блюдечке. Приходи и бери.

      – Что же остается?

      – Переговоры. – Сиртингин устало растер шею и посмотрел себе под ноги, явно принимая какое-то решение.

      – Все равно не могу понять, почему царь напал на нас? – Айнон продолжал задавать один и тот же вопрос, который сегодня интересовал не только его. – Это же все равно, что пойти в свои закрома и поджечь все, что там есть. Мы нужны ему. Спокойная, процветающая колония, обогащающая его, выполняющая все пункты договора… Что взбрело ему в голову?

      – Должна быть причина веская, раз он решил поступить так. Потому я уверен, что просто переговоры не устроят его. Вывесить парламентерский знак над Сиртратом! – Сиртингин выпрямил спину и спокойно встретил взгляды остальных. – Я сам пойду и выясню, в чем дело, и чего Аббас хочет.

      ***

      – Не пройдет и часа как сюда явятся парламентеры! – Гиллад подал подзорную трубу стоящему рядом с ним мужчине. Тот принял ее и с высоты своего роста вопросительно глянул на слугу. – Они вывесили флаги, господин.

      Мужчина поднес трубу к глазам. И, правда, над Сиртратом реял большой белый флаг с рассеченным лавровым венком – общеизвестный символ предложения переговоров. Такие же, только поменьше, были вывешены еще в нескольких местах.

      – Это им не поможет. – Мужчина сжал зубы и, остро всматриваясь с палубы в побережье