Любовники. Юлия Добровольская

отличницей, всего с одной четвёркой, мама вспомнила об этой странной просьбе дочери, и решила поощрить её прилежание в учёбе. К тому же, это было время, когда её, маму, повысили по службе, и она стала получать на восемнадцать рублей и сорок копеек в месяц больше, чем прежде. Да и вообще, Динина мама вовсе не была жадной, просто она была практичной.

      И снова Муслим Магомаев… Он чем-то всё же похож на…

      Не важно! Сейчас это неважно! Дине захотелось вспомнить, как всё было на экзамене по самому трудному предмету. Она мысленно отмотала воображаемую киноплёнку, запечатлевшую это событие, назад и стала смотреть…

      Вот она идёт по проходу к столу преподавателя, перехватывает его взгляд, следящий за её ногами, и останавливается на полпути. Константин Константинович Колотозашвили, одетый в просторную красную блузу с высоким воротником и широкими рукавами, собранными на манжетах, распахнутую на груди и заправленную в чёрные облегающие брюки, поднимается со своего стула и встаёт во весь свой немалый рост. Он простирает руки в сторону Дины и произносит сочным баритоном:

      – Поздравляю вас с отличным завершением сессии, Дина Александровна.

      В тот момент, когда Дина с трепетом и радостью узнаёт в преподавателе Муслима Магомаева, невесть как появившегося здесь, в экзаменационной аудитории, впервые наяву, а не на снимках – именно в этот момент в дверь аудитории заглядывает Вера, её соседка по комнате, и бесцеремонно вторгается в этот дивный миг встречи с любимым певцом:

      – Дин, чего не переодеваешься? Чайку поставила бы.

      Дина точно помнит, что эпизода с заглянувшей в дверь Верой на экзамене не было…

      Она открыла глаза.

      С фотокарточки на Дину смотрел Муслим Магомаев в красной распахнутой на груди блузе, он протягивал к ней распростёртые руки, рот его широко раскрыт, словно застыл на слове «поздравля-а-а-а-ю». А за столом раскачивалась на скрипящем стуле Вера.

      – Всё равно тебе делать нечего, – добавила она. Как будто Дину нужно уговаривать или принуждать!

      Дина встала, оправила на себе одежду, взяла с подоконника чайник и вышла из комнаты. Она отправилась в кухню, чтобы вскипятить воду на газовой плите, и поэтому не могла слышать диалог своих соседок, состоявшийся за её спиной во время приготовления стола к чаепитию.

      Вера:

      – Счастливая Динка, сессию сбагрила.

      Валя:

      – Да ещё на отлично.

      Вера:

      – Кому-кому, а ей-то эти пятёрки нелегко даются.

      Валя:

      – Да, уж… Последняя только, как с неба.

      – Ну. Не говори. Да ещё у кого – у Кокона!

      – Может, он и на неё глаз положил?

      – А что? Может. Она хоть и не красотка, а подать себя умеет.

      – Это точно.

      – Дура будет, если клюнет.

      – Ну… Как Римка, потом на аборт пойдёт… А где Римка-то наша, кстати?

      – Может, в читалке…

      – Ага! Римка – в читалке! Не смеши!

      – Ей