Перекрёстки детства, или Жук в лабиринте. Альберт Светлов

сундуком, на который легла, детскую кроватку-качалку, где посапывал Владлен. Ворота дома уже закрыли на щеколду, а под окном, на ветру, на столбе раскачивался фонарь, в чьём свете тени от голых веток клёна неспешно двигались по окоченевшей земле туда-сюда.

      И снова резкий телефонный звонок разбудил нас, уже совсем уснувших. Не проснулся в своей кроватке лишь Влад, переставший тоскливо хныкать всего пару часов назад. Мама поднялась, подошла к комоду, на котором стоял чёрный телефонный аппарат, сняла трубку. И тут Вера, бабушкина сестра, немного помолчав, тусклым голосом произнесла, что «с Васей произошло несчастье и матери необходимо срочно прийти в отделение» Мгновенно собравшись и предупредив бабушку с дедом, что скоро вернётся, мама быстро убежала в ночь, туда, где уже ничего нельзя было изменить. В окровавленный кабинет её не пустили, сразу проведя на допрос к успевшему приехать из города следователю. Я снова стал засыпать, не беспокоясь и не понимая, куда и зачем мама убежала прямо ночью, но громкий стук с улицы в окно, у которого стояла моя кровать, заставил меня подскочить в своей кровати. К стеклу из соседней комнаты, охая, подошла бабушка, отодвинула занавеску и вздрогнула от раздавшегося из заоконной темноты незнакомого мне голоса, торопливо кричащего:

      – Открывайте, Васю застрелили!

      Бабушка что-то закричала, кинувшись в свою комнатку, а, вскочивший с постели дед, даже не накинув на майку куртки, бросился открывать ворота.

      Вошедший человек не проходил в большую комнату, где лежали я и Владлен, а торопясь и сбиваясь, ещё раз, без подробностей, видимо не зная их, повторил уже сказанное. Бабушка громко завыла, собираясь все забегали, засуетились, уронив со стола на пол глухо звякнувшую о половицы чайную ложку. Оставив нас с бабой Аней, все убежали в ночь. Вернулись они лишь под утро, когда я уже крепко спал и не проснулся даже от их рыдающих голосов.

      Утром заплаканная бабушка увела меня в детский сад. Совершенно не понимая всей трагичности происшествия, но уже будучи в курсе случившегося, я, войдя в группу, громко объявил во всеуслышание:

      – А у меня папу убили!

      Наша нянечка, тётя Ага, тихонько вскрикнула и прикрыла рот ладонью, а на меня в течение дня все смотрели с плохо скрываемым сочувствием, будто на неизлечимо больного.

      И только много лет спустя я узнал не лживую официальную версию трагедии, а то, что случилось на самом деле. А случилось в ту ночь вот что. Отец с напарником, чей сын впоследствии станет моим одноклассником, заступил на дежурство, хотя и не обязан был этого делать. Около одиннадцати ночи в отделение ввалился приехавший с юбилея, пьяный Ванька Равёнок, проработавший в милиции вместе с женой около 10 лет. Он начал требовать ключи от машины, дабы развести по домам компанию, ожидавшую его на квартире у начальника милиции. При этом, ключи от дежурной машины находились у Степанцева, бывшего водителем,