Нищенка. Михаил Серафимович Максимов

на мышат. Ни Патрикеевна, ни Петрикеевна не мешали их дружбе. Играют и играют вместе, не драться же им.

      В одно прекрасное утро лиса Патрикеевна решила искупать своих лисят, а Петрикеевна со своим семейством отправилась по делам к ежу. Колючий скамейку подрядился смастерить, но что-то не спешил с выполнением обещания.

      Патрикеевна натаскала воды, нагрела её и давай мылить своих непосед. Визг и писк стоял в норе, словно режут добрый десяток лисят, а не моют всего-навсего двоих шалунишек.

      Петрикеевна без приключений дошла до домика колючего, постучала в дверь. Ждать пришлось недолго. Работяга ёж что-то мастерил и был доволен своей работой, поэтому дверь открыл он в самом добром настроении. Не успели они раскланяться и расспросить друг друга о житье-бытье, как пролетели над ними сороки с тревожным криком.

      – Что-то не ладное в лесу случилось?

      Пертикеевна потянула воздух своим чутким носом.

      – Вроде бы гарью потянуло?

      Промелькнули стайки птиц, а вскоре и первые беглецы появились. Длинноногие косые бежали во всю прыть, ловко лавируя между стволов деревьев.

      Ёж собрал своих ежат, захлопнул дверь.

      – За речку бежать надо, огонь туда не доберётся.

      – Верно, говорит колючий, – подумала Петрикеевна, схватила малышей за лапки и дёру.

      А вот и речушка. Жиденький мосток перекинут с берега на берег. Остановились на миг перевести дух. А из кустов уже выскакивали толпы бегущих и устремлялись к мостику.

      – А как же соседка? – подумала Петрикеевна с тревогой.

      Она обернулась, окинула взглядом бегущих, стала успокаивать себя.

      – Наверно уже на том берегу, тут и бежать-то совсем нечего.

      – Чего стоишь? – торопил ёж, – давай быстрей, а то не попадём на мост.

      Показался барсук с барсучатами.

      – Соседку не видел? – крикнула лиса.

      – Нет, не видел, она своих озорников купает.

      – Сгорит, чует моё сердце, сгорит. Колючий, возьми моих деток с собой, я до Патрикеевны доскочу.

      – С ума сошла, огонь вот-вот к речке подойдёт.

      – А как же они?

      – Вы же бранились постоянно, чего о них думать-то?

      – Нехорошо говоришь, колючий, браниться одно, а такое на душу брать, совсем другое, ты уж погляди за моими.

      Она ласково подтолкнула лисят к ежу и метнулась назад.

      – Ничего, успею, – подбадривала себя Петрикеевна и всё ускоряла бег.

      Потянуло дымом близкого пожарища, поредели толпы бегущих. Ещё миг, и она уже осталась в одиночестве, было страшно и жутко.

      Но вот и дом Патрикеевны. Подлетела к двери, распахнула её. Соседка вытаскивала из воды орущего лисёнка и шлёпала по одному месту.

      – Беда, лес горит! – схватила лисёнка, – Быстрее за мной!

      Выскочили наружу.

      – Ой, мамочки, а я не слышу и не вижу, пропали, ой, звери добрые, пропали.

      – Хватит охать, не отставай!

      Она метнулась в дым и гарь, которыми был заполнен, казалось, теперь весь лес.

      – Только бы