Город под кожей. Джофф Николсон

Посредине спины, с обеих сторон от позвоночника тянулись две неровные, грубо выколотые линии. Одна – красная – напоминала обозначение шоссе. Вторая – черная, с насечками – походила на железнодорожную ветку. Еще две синие, лениво извивающиеся, горизонтальные линии поперек лопаток могли изображать берега реки или канала. По всей спине были разбросаны квадраты и прямо-угольники, которые можно принять за постройки, но с таким же успехом – за что-то иное. Пунктирные и зигзагообразные линии могли указывать – или не указывать – маршрут либо направление.

      – Что тут вообще нарисовано? – спросила Мэрилин. – Думаешь, карта настоящая?

      – Все карты настоящие, – изрек Зак, надеясь, что вышло не слишком занудно.

      – Но что она отображает? Реальное место или чью-то фантазию? Она куда-нибудь ведет? Или это чистая декорация? Может, она вообще ни на что не годна.

      – Любая карта для чего-нибудь годна. Главное – выяснить, для чего ее делали. Может статься, что найти того, для кого она предназначалась, окажется задачкой потруднее.

      Девушка задумчиво кивнула. Слова Зака, по-видимому, произвели на нее впечатление. Он остался доволен.

      – А это что за штуковина? – спросила Мэрилин, указав на небольшой кружок на бугорке рядом с копчиком. Изображение в этой части снимка было нечетким, но Заку помогли его познания.

      – Роза ветров. Такие рисуют в уголке географической или навигационной карты, чтобы указать стороны света – север, юг, восток, запад, а иногда и промежуточные румбы[6]. В таком месте выкололи – больно, наверное…

      – Откуда ты все это знаешь?

      – Их называли розами, потому что часто богато украшали. Самую первую начертил португальский картограф шестнадцатого века Педру Рейнел. Розы ветров – потому что древние картографы не отделяли стороны света от направлений, откуда дул ветер.

      – Разбираешься…

      – Теперь ты рада, что снова сюда пришла?

      – Сказать, что рада, было бы преувеличением, – заметила девушка, осторожно трогая припухший глаз.

      – И разумеется, – понесло Зака, – первые розы не показывали разницу между магнитным и истинным севером. Ее называют отклонением. Я мог бы еще долго говорить.

      – Охотно верю.

      Новая приятельница выслушивала картографические излияния Зака вроде бы с интересом.

      – У нас у обоих будет по «фонарю», – сказала она наконец. – Люди подумают, что мы тут боксом занимались.

      – Ну-у… они подумают, что победила ты. Мой «фонарь» будет похлеще твоего.

      – Надо бы где-то взять льда.

      – Странное дело. В местах, где продается лед, всегда водится выпивка.

      – Ты намекаешь на некую грязную забегаловку, куда ходят зализывать раны картографы?

      – Я редко общаюсь с картографами, – признался Зак. – Но грязная забегаловка, куда я хожу зализывать раны, существует.

      – Тоже сойдет.

      11. Плазма

      Вроблески не любил сидеть без движения, пока его

6

Здесь: деления.