Тюремные байки. Фима Жиганец

обласной суд

      Косационая жалоба

      Я Геворкян Рафик Самвэлович осуждён по бесприделу такими же пидарасами как вы, и до сих пор не могу ни где добится справедливости. Если вы наканец ни расмотрите мою жалобу и ни привлечёте к ответствиности виновных в часности начальника рай отдела милиции подполковника Степанцова В. Г., следывателя Ширяева Н. П., судью Генеральченко Ю. М., начальника колонии подполковника Жирова С. С. и другую сволоч, я вас всех гандонов периловлю на воле и за яйца повешаю! И выибу в рот…»

      «Уважаимый гражданин министр,

      я удевляюс, ибать твою жопу, как ты собрал под своим руководством столько мудаков. Единствинное обяснение што ты такой жи мудак как тваи подчинёные!..»

      «В Верховный Совет СССР

      Уважаимые дипутаты, я блять, никода ни ходил на выборы и щаслив, што не я вас блидей выбирал. Сука, я бы сичас буть моя воля, вас всех пидарасов ис Калашникова положил, тварей гнойных, вымостил бы вашими трупами Красную площадь и всю дорогу, блять, от Еревана до Магадана! Какова хуя вы там сидите, когда безвинных людей ни за что гноят по лагерям?!!! Бляди вы конченые, и власть ваша блятская, и всех вас коммуняк, надо вешать на столбах а Мавзолей на хуй взорвать и насрать там огромную кучу гамна штобы вы все, хуилы маржовые ходили и нюхали!..»

      Разумеется, и в страшном сне нельзя представить, чтобы подобные сочинения могли пройти лагерную цензуру. Рафик не доверял даже «прокурорскому ящику» для жалоб, куда формально не должно было проникать недреманное око колонистского цензора. Продуманный⁹ армянин пускал свои письма только нелегальными путями через доверенных людей: подкупленных водителей с фабрики, на которую вкалывали арестанты, или освобождавшихся зэков.

      После первых же произведений талантливого кавказца на голову подполковника Жирова посыпался шквал возмущённых звонков «сверху» с требованиями унять «распоясавшегося хулигана». Получив копии писем Геворкяна, Сергей Сергеич долго не мог прийти в себя от ужаса. Несколько дней его мелко трясло, появилось лёгкое нервное заикание. Оправившись от потрясения, Жиров вызвал арестанта в свой кабинет и обрушил на него такую воспитательную речь, по сравнению с которой лексика Рафиковых писем казалась рождественским посланием Санта Клауса малюткам из сиротского дома. Начальник оперативно-режимного отдела капитан Дима Кутков лично отметелил «обнаглевшее животное» дубиналом и ногами так, что армянин неделю провалялся в санчасти, откуда его прямым ходом переправили в помещение камерного типа сроком на три месяца.

      На фронте борьбы за справедливость наступило временное затишье. Но ненадолго. Зализав раны и вернувшись в отряд, Рафик с новыми силами ринулся в бой. Тайными путями-дорогами армянские «голуби»¹⁰, расправив свободолюбивые крылья, рванули на волю.

      Остальные «пассажиры» с интересом наблюдали за неравной схваткой арестантского Давида и судебного Голиафа. Многие не упускали случая подсказать

9

Продуманный – хитроумный, ловкий, расчётливый.

10

Голубь – письмо; голубок – сотрудник колонии или вольнонаёмный из контрагентских работников (водитель предприятия, с которым сотрудничает колония, мастер производства и т.д.), нелегальным способом передающий вести от арестантов на волю.