Фанни Каплан. Геннадий Николаевич Седов

к ней улочках еврейского квартала слоняются люди. Еще не закрылись мастерские – портняжные, сапожные, краснодеревщиков, жестянщиков. Пылает огонь в кузнях, стучат молотки, проезжают мимо груженные мешками телеги. Обогнав ее прошагала мимо группа хасидов в лапсердаках и шляпах, торопящаяся в синагогу.

      – Подайте Христа ради погорельцам!

      Баба в тряпье с младенцем на руках. Загородила половину тротуара, тянет в сторону прохожих черную от грязи руку.

      Она обходит, стараясь не запачкать ботинки, дождевые лужицы. Вокруг горы мусора, полусгнившая рухлядь. Вонища, хоть рот затыкай. Под забором, облепив рыбьи кишки, алчно гудит рой изумрудных мух. Пятясь задом, волочит сквозь кусты грязную кость собака, мальчишка на крыше сарайчика целится в нее камнем.

      Она сворачивает с Чудновской на Кафедральную.

      – А я вот морду тебе сейчас расквашу! – Ты и поймешь!

      Кучка мастеровых у дверей трактира. Столпились, хватают один другого за грудки.

      Она выразительно размахивает зонтиком, одолженным на вечер у горничной Людмилы, бежит мимо. Замедлила шаг, глядит с любопытством: на той стороне улицы фонарщик на стремянке орудует в раскрытом фонаре. Мгновение, и затеплились стеклянные стенки плафона, мягкий свет облил островок тротуара . Фонарщик спустился на землю, подхватил стремянку, устремился к другому столбу.

      На улице все больше народа. Она остановилась перед витриной шляпного магазина, глядит во все глаза.

      – К нам, милая барышня! – выбегает из распахнутых дверей приказчик в голубой косоворотке. – Милости просим!

      Она в нерешительности. Ужасно хочется войти…

      – За погляд денег не берем! – вертится ужом приказчик. – Шляпы загляденье! Парижская мода!

      Ой, да ладно! Не съедят же, в конце-концов…

      Она бродит зачарованно вдоль застекленных шкафов. Сон наяву, разбегаются глаза. Шляпки на любой вкус, любое время года, любую погоду. Велюровые, фетровые, из шелка, соломки. Отделка из страусовых перьев, искусственных цветов, чучел птиц. С шелковыми и кружевными лентами завязок, кисейными наколками, закрывающими шею, красивыми булавками из меди и серебра.

      Выскользнула из портьеры, закрывающей боковую дверь, дама в строгом платье, глядит в ее сторону, шепчется о чем-то с приказчиком.

      – А вот эту примерьте! – кидается тот из-за прилавка.

      Уловил ее взгляд, достает с полки… невозможно оторваться. Миниатюрная малиновая шляпка. Без полей, наподобие раковины, на тулье букетик из перышек попугая, серебряная булавка с голубым камнем. Она уже видит себя в шляпке, по всему видать – из Парижа. Чудо, чудо! Наклонить чуточку на правую бровь, выпустить из-под края локончик…

      – Позвольте!

      Приказчик, похоже, хочет ей помочь, пробует снять с головы ее соломенную стыдобу огородного пугала.

      – Нет, нет, спасибо!

      Она бежит стремительно к выходу.

      – Барышня, постойте! – доносится вслед.

      Она на тротуаре, обгоняет прохожих. Впереди суматоха, слышны полицейские свистки.

      – Ломбард