Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том пятый. Нелли Шульман

«Огонька». На обложке улыбающаяся работница, в белом халате, протягивала раскрытую коробку конфет:

      – Кондитерская фабрика «Красный Октябрь» выпускает большой ассортимент сладостей… – надорвав фольгу, он бросил в рот еще кусок. Кроссворд, на предыдущей странице, был почти разгадан:

      – Восемьдесят семь, по горизонтали. Город в Италии, из пяти букв, последняя «н» … – пробормотал куратор себе под нос, взглянув на спину врача, в белом халате. Доктор склонился над койкой. В лазарете жарко натопили. К вечеру разыгралась метель, подул резкий, пронизывающий, северный ветер. Куратор поежился:

      – Не хотел бы я сейчас в море оказаться, даже на подводной лодке…

      Через закрытые, железные ставни медицинского блока, до него доносился рев прибоя. Серые волны бросались на каменные молы, отгораживающие акваторию базы от пролива. Все три лодки благополучно вернулись к причалу, не понеся никаких потерь:

      – Но мы не знаем, кого мы атаковали, – хмыкнул куратор, – в такую погоду никаких обломков от вражеской субмарины не отыскать, не говоря о выживших людях. Да и не выжил никто, кроме… – приподнявшись, он повторил:

      – Город в Италии, из пяти букв, последняя… – врач бросил через плечо «Милан». Куратор навострил карандашик:

      – Нет, не подходит». Вторая буква «у» … – разогнувшись, врач стянул резиновые перчатки: «Тогда Турин». Аккуратно вписав буквы, куратор полюбовался законченным кроссвордом.

      В запертом на ключ медицинском шкафчике красовались стройные ряды флаконов и баночек, с эмблемами западных фармацевтических компаний. На пенициллине простирал крылья черный ворон:

      – Производство компании К и К, Ньюкасл… – единственному подобранному в море человеку тоже ввели пенициллин. Вынимая шприц из немецкого, трофейного стерилизатора, врач, сухо, заметил:

      – У него жар, температура подбирается к сорока градусам. Я больше чем уверен, что все закончится воспалением легких. Он полчаса проболтался в море, без одежды… – кроме золотого крестика с зелеными камнями, как упоминалось в рапорте куратора, при неизвестном больше ничего не отыскали. Они понятия не имели, чья субмарина забрела в Татарский пролив:

      – Скорее всего, американская, – решил куратор, – они отираются рядом, в Японии. Наверное, они наблюдали за базой или хотели высадить шпионов… – от лодки, разнесенной вдребезги советскими торпедами, ничего не осталось.

      Еще с борта К-57 куратор позвонил в предпраздничную Москву. В пятницу отмечали тридцатую годовщину великой революции. За седьмым ноября шли два выходных дня. Многие работники отбыли в Сочи или Абхазию, где заканчивался бархатный сезон. Охотники и рыболовы разъехались по закрытым дачам МГБ, вокруг Москвы. Начиналась пора подледного лова, шла охота на лосей, оленей и кабана:

      – Я бы сейчас мог отправиться за тигром, на юг… – с сожалением подумал куратор, – здесь охота не чета московской… – зная, что К-57 в ближайшее время не получит