Тайна Пустошей. Кирилл Александрович Гришин

провела рукой по волосам и сказала:

      – Нужно идти. А то мы никогда не уберемся отсюда. Поговорим вечером у меня в комнате.

      После этого она повернулась и пошла вперед по коридору. Сделав два шага, она остановилась и обернулась к Джиму, который двинулся было за ней.

      – Только ты это… не подумай… – сказала она и пригрозила ему пальцем.

      Джим недоуменно уставился на нее, подняв руки, словно находился под прицелом.

      – …ну, я тебя к себе в комнату приглашаю только для того, чтобы поговорить, – объяснила она.

      – Само собой, – пожал плечами Джим. – А о чем я должен был подумать?

      Софи почувствовала, что попала в немного глупое положение.

      – Нет, ни о чем, – быстро сказала она и двинулась по коридору, напевая себе что-то под нос.

      Джим улыбнулся, покачал головой и двинулся за ней.

      В комнате Степанченко стоял большой стол, который профессор вместе с Чи успели перенести из столовой, пока Сергей искал пропавших товарищей. На столе были разложены разные бумаги. Сергей и Степанченко разглядывали карту города, а Чи перебирал какие-то записки. Когда, наконец, в комнату вошли Софи с Джимом, профессор по своему обыкновению хлопнул в ладоши и сказал:

      – Теперь, когда мы все в сборе, я перечислю весь список задач, стоящих перед нами. Чтобы воспользоваться челноком, нам нужно выполнить два условия. Первое – очистить верхний этаж от мутантов, второе – найти документы начальника колонии.

      Сергей поднял руку.

      – Стоп, – сказал он. – А зачем нам документы начальника колонии?

      – В челнок можно попасть только в экстренном случае, – ответил Степанченко. – С разрешения начальника.

      – А если начальник – мутант, он выдаст разрешение? – ехидно спросил Джим.

      – Начальник не мог стать мутантом, – профессор покачал головой. – Потому что умер три года назад. Еще до начала мутаций.

      – Умер? – переспросил Чи. – От чего?

      Степанченко пожал плечами.

      – Инфаркт, – сказал он. – Ноксфилд был уже пожилым человеком. Сколько я его знал, он всегда жаловался на сердце.

      – А почему же его тогда не лечили? – спросила Софи. – Это ведь можно было вылечить, да?

      – Можно было, – Степанченко кивнул. – Но он не хотел этого. Он был крайне против любых медикаментов, а тем более операций.

      – Почему это? – удивился Чи. – Что плохого в медикаментах? Они не приносят никакого вреда организму… почти.

      – Он состоял в какой-то религиозной секте, – ответил Степанченко. – Не знаю, в какой именно, но он часто повторял, что тот, кто болен, расплачивается за грехи своих предков. И если пытаться остановить болезнь, то грехи останутся неискупленными.

      – Странно, – нахмурился Сергей. – Никогда ничего подобного не слышал.

      – Очередной религиозный бред, – удрученно выдохнул Джим. – По мне, так это все полная чушь.

      – Не соглашусь с тобой, – сказал Сергей и подошел к Джиму. – Не все так однозначно. Нельзя отрицать, что к возникновению всего, что мы видим, причастны силы, которые