Прищеп Пекарика. Сергей Алексеевич Минский

тела или о проекте замещения?

      – Да. Именно о последнем, – услышал ответ.

      – Кто ты такой? И почему заботишься обо мне? – поинтересовался я.

      – О тебе? – удивилось существо, – Скорее, о себе. Ко всем своим грехам я добавил еще и то, что не смог сохранить в тайне одну из своих мыслеформ. В средние века второго тысячелетия в последней глобальной цивилизации – относительно твоего нынешнего проявленного состояния – я был алхимиком. Пытался постичь тайну философского камня. Но, как часто бывает, оказался не на той стороне – постиг не то, что должен был постичь: моя душа, жаждавшая бессмертия, подверглась деградации, и теперь она переходит из одной чужой формы в другую. Я не рождаюсь, как и аватары. Но я по сравнению с ними имею карму. Я делаю то, что ты, достигнув определенного уровня знаний и задавшись вопросом, уловил в информационном поле Вселенной. Ты узнал то, чего не должен был бы знать с точки зрения собственной безопасности.

      – Но я узнал, – возразил, возмущаясь, я, – И что теперь?

      – Теперь? – усмехнулся Многоликий, – Теперь это в твоей судьбе: ты заражен этим. Видишь – не всякий опыт полезен. Любопытство – вот что губит твою душу. Трудно будет тебе остановиться. Я, к примеру, и рад бы это сделать, но уже не могу. Кармический вихрь обладает огромной инерцией. Я его создавал, а вот остановить – уже не в моей власти: должен завершиться цикл. Я, извращенно поняв в себе божественность, буду двигаться по инволюционному пути до тех пор, пока не опущусь на уровень животного сознания. Пока во мне не иссякнет гордыня. Только тогда вновь появиться шанс эволюционировать. Тогда я снова смогу инкарнироваться во все более и более совершенные инструменты – физические тела. Здесь не так, как мы все понимаем в обычной жизни. Не скажешь: «Господи, я все понял. Прости». Да это и не наказание вовсе: это возврат того, что ты брал в долг.

      Я показал свое удивление, ведь я ничего еще не делал.

      – Знаю, – ответило существо, – Но я знаю и то, чего ты не знаешь. То – что ты это сделаешь. Я ведь тебе сказал уже – это твоя судьба. Твое испытание. А ведь можешь и не сделать. Но для этого надо будет совершить неимоверный подвиг. Ты никогда не задумывался, почему избранных, которых мир называет святыми, окрестили подвижниками? Да-да-да, ты правильно мыслишь. За то, что они совершали духовные подвиги. А ты? Сможешь ли ты совершить такой подвиг? Сможешь ли отказаться от соблазна завладеть чужим телом? Кстати, вселиться в чужое тело без согласия того, кто в нем пребывает, невозможно. Только получив разрешение: испросив его у какого-либо бедолаги или получив при помощи обмана. Не иначе…

      Мне его высказывание показалось непонятным. И я спросил:

      – А если кто-то захочет вселиться в мое тело, пока меня в нем нет, то он этого сделать без моего согласия не сможет?

      – Не сомневайся, – отмахнулся Многоликий от меня, как от непонятливого ребенка, – Таковы законы.

      – Но что тогда может меня заставить разрешить другой сущности войти в мое тело? –