Приключения чувств, или Три истории про любовь. Алексей Валентинович Борисов

оно и выглядит – семейное счастье, и мне оно нравилось.

      На этом визите родник девичьего внимания к моей персоне не иссяк: на следующий день Ирина заявилась с подругой Таей, которая якобы тоже очень любила морских свинок и даже не прочь была бы взять парочку себе домой, но при этом с гораздо большим любопытством рассматривала меня и, в конце концов, удалилась, сообщив, что свинки у меня «прикольные», но надо прикинуть, «впишутся ли в интерьер».

      Я проболел дольше, чем рассчитывал, и решил отложить организацию «случайной встречи» с Олей-Галей-Верой до весны, а то, дежуря на морозце у подъезда, недолго и воспаление легких схлопотать. Тем более что Иринка время от времени продолжала ко мне заглядывать, то одна, то с подругами: насколько я понимал, им было удобнее пить чай между третьей и четвертой парой у меня, чем в студенческом буфете.

      Впрочем, Ира, кажется, действительно интересовалась живностью; во всяком случае, каждое свое появление сопровождала обходом клеток и долгими беседами с рыбками в аквариуме, а лично мне пару раз даже намекала на готовность вести экологический кружок при нашей станции.

      В общем, имитация «семейного счастья» была достаточно полная, и когда в феврале меня пригласили на конференцию в Москву, я, как обычно, хотел отказаться: кто будет в мое отсутствие целую неделю кормить хомяков и рыбок? Но потом вспомнил об Ирке: а почему бы не поручить это дело ей? Благо университет из окна моей берлоги как на лабони, далеко ходить ей не придется, да и атмосферой моего обиталища пожилого северного медведя она не слишком брезгует…

      «Дочурка», как я ее уже называл про себя, с радостью согласилась, и я оставил ей ключ от квартиры.

      Конференция прошла так, как и полагается в наши дни проходить подобным мероприятиям. Помянули свершения былых лет, призвали (непонятно кого) принять «государственную программу освоения просторов Дальнего Севера». На фуршете в качестве фирменного напитка пили «северное сияние». Назюзившись, плакали, клялись и обещали вернуться туда, где «прошли лучшие годы, и где мы еще нужны».

      Возвращался ранним утром. Сошел с проходящего поезда, не спеша топал домой, наслаждаясь контрастом провинциального покоя со столичной сутолокой, вдыхал легкий, морозный воздух. Непонятно почему на подходе к дому меня вдруг начало одолевать неприятное, неуютное ощущение, вроде бы, совершенно ничем необоснованное, беспричинное. Уже войдя в подъезд, вдруг понял, точнее, разглядел на зависшей где-то в самом дальнем уголке сиюминутной памяти картинке, что на улице стоит тот самый темно-вишневый «Ауди».

      Что-то захолонуло в груди. Как, значит, она там, наверху? В моей квартире? С этим парнем? Устроила себе «малину», дом для свиданий? Еще не веря, как ошпаренный, побежал вниз, выскочил из подъезда, едва не налетел на стоящий у самого бордюра автомобиль, задрав голову, одичало уставился в свинцовые прямоугольники февральских окон.

      Ошибки быть не могло. Номер «самобеглой коляски» я помнил хорошо.

      Мышцы