Остальное – судьба. Михаил Успенский

питаетесь, – сказал Майский.

      – Только в рейде, – сказал Мыло, отключив суржик. – А тут у нас, считайте, пикник на обочине…

      И снова переключил языковой регистр:

      – Добродию, а що в вас у ций пляшечци? Не горилка ли часом?

      В объёмистом термосе у Дэна Майского плескалась не горилка, а добрый ирландский «Клонтарф». Иные предпочитают шотландские напитки – не верьте им, ибо такие люди сущеглупые. Так что ступай себе мимо, Джонни Уокер, здесь пойло для настоящих мужчин…

      Мыло вытащил страшного вида нож и стал резать им сало.

      – С танкового плунжера выковав соби, – сказал он. – Ото ж добра сталь… Скильки кровосмокив попластала…

      Майскому стало даже стыдно за свой пижонский тесак серии «Колд стил» в ножнах на правом бедре, да и за хищно изогнувшийся ножичек «десперадо» в потайном кармашке на рукаве.

      – Ты хоть лезвие-то вытер с последнего раза? – сказал Матадор.

      – Не помню, – сказал Мыло.

      Майский крякнул, достал стаканчики, открыл пару банок с паштетом фуа-гра и кусок копчёной сёмги.

      – А вообще-то разве можно в Зоне так, сразу… Внимание рассеивается, бдительность теряется…

      – Это у вас на Материке пьют, – сказал Мыло. – А мы радионуклиды вымываем!

      – Ну, за удачу! – сказал Матадор.

      Если бы ирландцы умели солить огурцы, то лишь ими бы и закусывали свой виски… Но нет в мире совершенства!

      Когда огурцы кончились, а сало ополовинилось, Майский сказал:

      – Может, объясните столичному гусю, чего мы здесь ждём?

      Сталкеры посмотрели на столичного гуся испытующе.

      – Ни, – сказал Мыло. – Раньше ты нам, мил-человек, объясни, что ты за мил-человек. Чого ты у Зони забув?

      Майский махнул рукой.

      – Это долгая история…

      – А мы и не торопимся, – сказал Матадор.

      – Про давосский теракт слыхали?

      – Смутно, – сказал Матадор. – Мы тут телевизор не смотрим, газет не читаем, газеты для другого надобны… Многие, кстати, в Зону для того и уходят, что обрыдли им ваши дела, своих забот хватает…

      – Так вот, – сказал Майский. – В прошлом феврале шло там традиционное совещание всемирных финансовых шишек. Полный бомонд: фраки, смокинги, хрен, перец… Все собрались, кроме Сороса – чуял что-то, собака старая…

      – Он ещё жив? – удивился Матадор. А Мыло не удивился – то ли знал, что престарелый магнат ещё жив, то ли не догадывался о существовании какого-то там Сороса. Второе вернее. Зато и Сорос небось слыхом не слыхивал о сталкере по прозвищу Мыло!

      – …ну и прессы навалом, – продолжал Майский. – Охраны понагнали, вертолёты летают, никаких лыжников на сто вёрст вокруг… Стреляют во всё, что движется, куда и европейский гуманизм подевался. Только это не помогло. Палестинцы стакнулись с антиглобалистами…

      Матадор хмыкнул, а Мыло и ухом не повёл, словно речь шла о противоестественном союзе ирокезов с могиканами.

      – Это явно не один год готовилось, – рассказывал Майский. – Внедрили потихоньку